Стекляный лабиринт

   Вадик Долгушин был сыном владельца ресторана и одноименной гостиницы "Русь" Остапа Андреевича Долгушина. И он, и его жена всю свою жизнь проработали в сфере обслуживания, так что их единственное дитя ни в чем не испытывало нужды. В пятнадцать Вадику купили мотоцикл, в семнадцать - пятую модель "Жигулей", года два назад он сменил ее на подержанный, но довольно приличный "форд", и вот теперь, на двадцатипятилетние родственники не поскупились и подарили Вадику "Вольво" светло-коричневого цвета с тонированными стеклами.

   Долгушин и Астафьев сдружились еще в песочнице и поддерживали отношения до сих пор. Астафьев и "подорвался" в тот злосчастный понедельник, обмывая накануне чудо "вражеской" индустрии.

   "Только бы он не уехал", - молил лейтенант, и Бог услышал его молитвы. Вадик уже выгнал машину из гаража, но, открыв капот, возился в моторе.

   - Привет, студент! - хлопнул его по спине Юрий.

   - О, Юрок! - отозвался хозяин "Вольво", высокий, русоволосый парень, с лицом, не очень соответствующим канонам мужской красоты - с длинным носом, маленькой челюстью, но безмерно обаятельным своей белозубой улыбкой и добротой, данной от природы. - Ты куда исчез? Совсем что-то пропал. Нельку, рыжую помнишь?

   - Ну?

   - Достала насчет тебя. Куда да куда пропал? Где его найти, какой телефончик.

   - Значит, ей той ночью понравилось. Еще хочет.

   Они дружно заржали, потом Вадим спросил:

   - Так куда ты все-таки пропал? Сколько раз к тебе вечером заходил, а тебя нет. С кем это ты сейчас крутишь, признавайся?

   - Да если бы! А то ведь все на работе! И не спрашивай, затрахали до изумления. Слышал, у нас тут побег был?

   - Ну, как же! Мне бабка все уши прожужжала, говорит, двести уркаганов сбежали.

   - Ну не двести, а тридцать, но троих до сих пор не поймали. Так что всех нас на уши поставили, и ночевать пришлось на работе. - После этого Юрий перешел к главному: - Как тачка-то? Лучше "Запорожца"?

   - Да ништяк, я уже масло сменил, модификатор залил.

   Он захлопнул капот и, вытирая ветошью руки, озабоченно сказал:

   - Только мне кажется, что она не новая.

   - Как это?

   - А так. У нас же почти все тачки такого класса продают ворованные. Тырят на Западе, в основном в Германии, перебивают номера, отматывают спидометр и гонят сюда как новье.

   - Ты думаешь, и твою так же?

   - Конечно. Я же чувствую, как она идет. По идее она еще обкатку не прошла, а она тянет на все сто.

   - Слушай, Вадик, дело есть. - Юрий прищурился и уперся руками в капот: - Не хочешь проверить ее на дальнем маршруте?

   - На каком это?

   - До Зубова и обратно.

   - Почему до Зубова? - удивился Вадик.

   - Там есть таможенный переход в Хохляндию, надо мне кое с кем переговорить, а заодно и прокатимся.

   Он не очень рассчитывал на успех, но Вадик неожиданно загорелся:

   - Слушай, а это идея! Трасса идеальная, двухполюсное движение. Едем! Сейчас залью полный бак, и прокатимся.

   Пока Долгушин заправлялся, Астафьев с мобильника Вадима позвонил Колодникову, но его не застал. Набрал номер Паши Зудова.

   - Да, Зудов слушает, - как всегда, ровным голосом отозвался капитан.

   - Паш, Андрей появится, скажешь ему, что мой план удался, я уехал, вечером буду.

   - Тебе тоже послание от Колодникова. Он просил передать, что прапор выехал из города тридцать минут назад направлением на юг.

      - Все-таки поехал!

   - Как видишь.

   - Ладно, передавай ему привет.

   - Постой, скажи лучше, когда отпуск твой обмывать будем?

   - Какой отпуск?! Пашу как волк.

   - Ты уж совсем дошел, хуже Мазурова стал, заразился, что ли?

   - С кем поведешься, от того и наберешься. - И оба дружно засмеялись.

Глава 18

   Путешествие было приятным. Юрий откровенно наслаждался мягким удобным креслом, мощным ходом машины. "Вольво" летела по новенькой трассе, как выпущенная кочевником стрела, надрывался стереофонический Рики Мартин, и впервые за эти дни Астафьев немного отключился от милицейских дел.

   Они болтали о машинах, о знакомых девицах, об общих друзьях и недругах. У Вадика был обширный круг знакомств, он пользовался успехом у женщин, кроме того, немереные порции дензнаков, выдаваемые чадолюбивыми родственниками, притягивали к нему разного рода проходимцев. Это привело к тому, что в свои двадцать пять Долгушин был вечным студентом третьего курса политехнического института. Те же финансовые потоки не раз заставляли деканат менять приказ об отчислении на очередной академический отпуск.

   На третьем часе пути Астафьев задремал, а когда проснулся, то увидел прямо перед собой, метрах в ста, зеленую "десятку" Мамонова. Номерной знак "триста" он с трудом, но все же разглядел.

   Юрий поспешно нацепил темные очки и опустил кресло пониже, а когда Вадик догнал "десятку" и пошел на обгон, лейтенант прикрыл лицо ладонью, хотя вряд ли Жучихин мог его рассмотреть за тонированными стеклами.

   Юрий похвалил друга:

   - Ну, ты, Вадик, даешь! Просто Шумахер.

   - Думаешь?

   - Конечно! Вот эта зеленая "булка" выползла из города почти на час раньше нас.

   Вечный студент довольно заржал: