Ставка — жизнь. Владимир Маяковский и его круг.

Несмотря на то что Маяковский пытался приспособиться в плане тематики, он оставался непоколебим в том, что касалось лабораторной работы над языком. Новое содержание требует новой формы! Одно из трех первомайских стихотворений — напечатанное, соответственно, в «Лефе» — представляет собой развернутое размышление о формах поэтического языка: в то время как большинство первомайских стихотворений состоят из истертых клише, Маяковский задается целью воспеть Первое мая «хотя б без размеров, хотя б без рифм». Однако и в плане содержания стихотворение несет в себе сюрприз: в этот Первомай Маяковский хочет воспеть декабрь: «Да здравствует мороз и Сибирь! / Мороз, ожелезнивший волю». Не весенний месяц май, а ссылки в холодную Сибирь заставили когда-то рабочий класс восстать. Прием оригинальный, но по-настоящему новым в этом первомайском стихотворении было нечто иное: здесь, впервые в творчестве Маяковского, проступает большевистская непримиримость:

Долой нежность!
Да здравствует ненависть!
Ненависть миллионов к сотням,
ненависть, спаявшая солидарность.

Был ли агрессивный слог попыткой приспособиться к тому уровню, который могли понять «массы», попыткой выразиться «понятно»? Независимо от мотива выбор слов свидетельствует о том, что даже такой поэт, как Маяковский, не был в состоянии обороняться от ужесточения политики и языка, происходившего после захвата власти большевиками.

Попытка сочинять нерифмованные стихи была бы естественной для поэта, который постоянно экспериментирует с формой, но поскольку мастерство Маяковского выражалось, в частности, и в тонко оркестрованных и структурированных рифмах, она стала исключением в его творчестве. Тематически, однако, он продолжал борьбу за реализацию идей «Лефа». Наиболее яркое выражение его антилирических настроений мы находим в поэме «Рабочим Курска, добывшим первую руду, временный памятник работы Владимира Маяковского». Название отсылает к Курскому рудному месторождению, которое начали разрабатывать в 1923 году. Написанная осенью поэма вышла в четвертом номере «Лефа» в январе 1924-го. От названия веяло XVIII веком, и поэма действительно являлась своеобразной одой, одой нового типа — к шахтерам и рабочему классу в целом. Как и поэма «Про это», произведение посвящено Лили, что можно считать еще одним подтверждением того, что Лили служила источником вдохновения для всех его стихов.

В поэме «Рабочим Курска» противопоставляются ориентация на будущее, характерная для тогдашней добывающей промышленности, и застой, господствующий в литературе. Луначарский только что призывал писателей «учиться у классиков» — однако ни у кого не возникла бы идея призвать шахтеров оставить железо и вернуться вспять к «слоновой кости, / к мамонту»! Поэтому Маяковский иронизирует по поводу писательских юбилеев и писательских памятников, украшающих бульвары Москвы, — против той судьбы, которая, подразумевалось, ожидает и его самого.

Как выглядел бы памятник 30 тысячам рабочих Курска? «На бороды домов, / на тело гулов / не покусится / никакой Меркулов», — пишет Маяковский, насмехаясь над ведущим скульптором того времени. Рабочим не нужны традиционные восхваления, памятник в их честь — это скорый поезд, построенный из добытой ими руды и мчащийся вперед с такой скоростью, что на него не успевают нагадить вороны. Сладкозвучные юбилейные речи рабочим также не нужны; в их честь «разгромыхает трактор» — самый убедительный оратор из всех.

Поэма развивает одну из постоянных тем творчества Маяковского: памятник как символ застоя и реакции, символ старого общества. «Эти новые стихи с такой верой в грядущее молодежь восприняла бурно-восторженно», — вспоминала Наталья Брюханенко, которая присутствовала при чтении Маяковским поэмы в студенческом клубе. «Рабочим Курска» представляла собой полную противоположность поэме «Про это» и знаменовала отступление от лирики и переоценку значения литературы как таковой, в том числе теорий «Лефа». При сравнении вклада шахтеров в строительство коммунизма со вкладом лефовцев преимущество отдается первым: «Лучше всяких „Лефов“ / насмерть ранив / русского / ленивый вкус, / музыкой / в мильон подъемных кранов / цокает, / защелкивает Курск». Созвучная антипоэтическим лозунгам Лефа формулировка добавила еще один камень в фундамент той саморазрушающейся постройки, которую в борьбе с собственным лирическим началом уже начал возводить Маяковский; таких камней будет немало.

Нигде кроме, как в Моссельпроме