Статус миротворца

Все посмотрели на Этерлена. Его голова была окутана полупрозрачной сферой индивидуального аудиополя, но Хикки хорошо видел, что лицо генерала выглядит чрезвычайно кисло. Можно подумать, что кто-то действительно заставил его сунуть в рот пару лимонов.

– В самом деле, что это с ним? – удивился Хикки. – Я его таким еще не видел.

– Подозреваю, что его кто-то зверски обрадовал. Его верхние врата сжались, и энергетически он сейчас слабее чахоточного. Когда закончит, ему надо будет выпить, – решил Лоссберг.

Хикки не слишком понял, о каких вратах толковал проспиртованный ас, но насчет выпивки он оказался безусловно прав: закончив беседу, Этерлен без сил упал в кресло и залпом употребил стакан рому.

– Закусил бы, – участливо предложил Хикки, пододвинув ему коробку с конфетами.

– Отстань… Я вас поздравляю, джентльмены: главкомом ВКС назначен маршал Гласс.

– О, – сказал Лоссберг, и в салоне повисла тяжелая тишина.

Маршала Гласса они все знали очень хорошо. Махровый армейский дуб, девяностолетний трезвенник и резонер, он превратил Генштаб в совершенно закосневшую структуру, способную лишь на создание бесчисленного количества циркуляров и инструкций, которые поражали своим идиотизмом даже старых, кадровых дуроломов. Гласе же, беспрестанно интригуя, добился отставки большинства грамотных молодых маршалов, засадив Генеральный Штаб ВКС порослью таких же, как и он сам, желчных маразматиков. Носить эполеты они еще могли, но вот разбираться в стремительно меняющейся обстановке последних предвоенных лет – уже никак.

– Для нас это меняет очень многое, – промычал Этерлен. – Ты понимаешь?

Хикки понимал. Теперь уже не Флот будет выполнять директивы СБ, а скорее наоборот. Раз на “троне” расселся Гласе, значит, флотскую разведку возглавят его приятели с палочками, извлеченные из небытия полузаброшенных гарнизонов, где они сидели, как старые грибы, в ожидании своего срока. Энергичное поколение сорока–пятидесятилетних немедленно отправят в отставку, а на их место сунут столетних старцев, с которыми нынешний главком когда-то начинал службу. Вся эта публика терпеть не может “умников в черном”, имеющих привычку совать нос в каждую дырку, и, естественно, благодаря им сорвутся десятки наработок, на которые были потрачены годы.

– Дед приказал предельно ускорить исполнение проекта “Ковчег”, – глухо сказал Этерлен. – А мы с тобой – его часть. Нам во что бы то ни стало нужно догнать Каспарчика и убедить его прекратить шутки с мочиловом конвойных королей. Иначе – крышка. Иначе мы уже никого ни в чем не убедим. Сэмми, ты уверен, что мы успеем вовремя?

– Вы какую академию заканчивали, ваша милость? – желчно осведомился Кришталь.

– СБ, отделение внутренней разведки. А в университете защитился по общественным наукам.

– Вот и занимайтесь своими общественными науками. А я заканчивал штурманский факультет и поэтому умею считать два плюс два… Надеюсь, завтрашний день пройдет без особых сюрпризов: у меня день рождения.

***

Проснувшись, Хикки с Этерленом застали на пятидесятой палубе любопытную картину. Весь свободный от вахты экипаж был построен посреди широкого светлого коридора. На правом фланге ухмылялись старшие офицеры, там же скалился и Лоссберг, сменивший халат на темно-синий повседневный мундир, а перед строем, вытянувшись в струнку, торчал Кришталь, весь в белом сиянии парадно-строевой формы. В сверкающей коже его ботфорт отражались желтоватые потолочные плафоны. На боку полковника Хикки с некоторым удивлением разглядел длинный наградной меч с роскошной гардой. Экипаж трижды прокричал поздравление, Кришталь поклонился и лающе приказал офицерам развести народ по местам.

В белом он выглядел непривычно строго и даже, наверное, сурово. Хикки ожидал увидеть именинника опухшим с похмелья, однако Кришталь был свеж и подтянут сказывалось время, проведенное в компании Лоссберга. Его рыжие волосы свободно лежали на плечах свешиваясь на спину и грудь, под левым карманом мокро поблескивал алым лаком Рыцарский Крест, и Хикки вдруг поймал себя на мысли, что за последние годы Сэмми изменился до неузнаваемости. Внешне он, наверное, остался почти тем же смешливым мальчишкой но вот в глазах появилась наконец сизая сталь настоящего аса, заработавшего свои кресты не в штабных коридорах, а в десятках яростных атак.

– Наши поздравления, полковник, – поклонился Этерлен, подходя к имениннику. – Сколько ж это вам?..

– Двадцать девять, – вздохнул Кришталь. – Не много и не мало. Вы уже завтракали? Идемте в салон.