Статус-Кво

«Это очень больно, мамуль…пожалуйста… что мне с этим делать?»

— …обязаны предоставить…

«Пожалуйста, помоги мне. Мне даже дышать трудно, разве ты не видишь?!..»

— …за что только платили…

«Пожалуйста, мам… Пожалуйста, посмотри на меня! Мама! Пожалуйста! Ну пожалуйста!»

Дрожь в руках как ответ на то, что внутри все окончательно рухнуло. Мой тихий холодный смех оборвал ее на середине слова. Открыла окно, достала сигареты, равнодушно прикурила и откинул голову на подголовник, прикрыв глаза.

— Просто ты тварь.

— Что? Ксюша, ты куришь?!

— Тварь. Он оплатил тебе отдых, на который ты в жизни и копейки не заработала, а ты все критикуешь. Хотя нет, ты не тварь, ты быдло. Это ваша характерная черта — критиковать то, на что собственных силенок не хватает. Критиковать умозрительно и поверхностно — предел жалких мозговых ресурсов. Вас нельзя подпускать к горлу, уважать перестаете, себя великими чувствуете, хамите, требуете, критикуете. Быдло ебучее. Только силу понимаете. Чем с вами жестче, тем уважения больше.

— Ксень…

— Никогда. Не. Называй. Меня. Так. — Зло отрубила, скептично улыбнувшись, глядя в ее растерянное лицо. — Ты была мне нужна. Очень нужна, но ты с собой справиться не могла, брала бабло, вытирала им слезки, которыми так кратко плакала над тем, что тебе не разрешают к нам подходить. Вытирала и брала еще. Суммы росли. Он послал тебя на хуй, когда ты заявила ценник за наш с Киром покой в девять семьсот кусков баксов. Валютное быдло. Я помню, как тебя насиловали. Помню, мама. А ты брала с него деньги… У меня серьги стоят десять тысяч зеленых, и я меняю их раз в месяц, а несколько лет назад я продала все золото, платину и другую поеботу… работала в киоске, разговаривая с таким же как ты быдлом, только не обряженным в бренды и меха. Работала, а в выходные между сменами мыла подъезды. Ты знаешь, что у Кира левый мизинец на руке разрублен, и что он им почти ничего не чувствует?.. Мясником пахал на базаре, чуть ошибся… Это все для нашего папы, который смотрел, как тебя насиловали. И я снова пойду ради него на что угодно, и Кир пойдет, но ради тебя, валютной проститутки, никто из нас пальцем не пошевельнет, хотя мы все помним, что с тобой делали. Как это делали. Кто. В какой последовательности. И чем ты потом ответила и подтвердила это сейчас. Отель тебе хуевенький? Ты хоть знаешь его цену? И как были подняты финансы, чтобы тебе его оплатить? А если твой ебырь обанкротится, снова по рукам пойдешь, сверкая трагедией и забыв этих своих… как их там… Чука и Гека, короче. Тварь ты ебучая, стерилизуйся, ничего святого, кроме бабла нет. Вас, уродов, к деньгам допускать нельзя. Сами заработать не можете и пускать вас к деньгам нельзя. Знаешь, почему детей не хочу? Потому что такой же тварью как ты боюсь стать. Хотя… от него определенно бы… Удачи тебе, мам. Надеюсь, ты все же осознаешь, что в пустом желудке ничего страшного нет, а вот в пустой душе да. Удачи. Искренне желаю. Может хоть этим детям повезет и они не узнают, кто ты.

Она все же была моей матерью. Я от ее крови и плоти. Осознала это, когда пальцы тронули ручку двери и ее голос разрезал тишину:

— В пустом желудке, говоришь, нет ничего плохого? На сытый рассуждать о морали легче, ты это запомни, Ксюш, прежде чем ярлыки вешать и осуждать людей. Запомни, доченька. Чтобы не так больно было, когда пустой желудок переломит высокие принципы.

Внутри вметается огненный столп ярости. Стиснула дверную ручку до хруста в пальцах. Нельзя поворачиваться. Нельзя к ней поворачиваться. Уебу ее башкой об руль.