Статист

— Вот и славно, — Криницын поднялся, вышел в коридор, попросил у охранников сигарету и на вопрос Анатолия, колется ли, ответил: — Колется. Но мы ещё не договорили.

— Хорошо. Продолжай, — одобрил шеф. — Ты, оказывается, не только стрелять умеешь.

Роман не прореагировал. Он вернулся к пленнику и, всунув ему в разбитые губы прикуренную сигарету, поинтересовался:

— Тебя как зовут?

Жадно затянувшись, бандит ответил:

— Ступа.

— Это погоняло, а имя?

— Мне так удобнее.

— А мне нет.

— Валера. Валерий Михайлович Балицкий, если тебя это устроит.

— Вполне, Валерий Михайлович. Я слушаю тебя.

— Ты можешь развязать мне руки? Так у нас более доверительный разговор получится.

Криницын отвязал руки пленника от спинки старого дубового стула и вернулся на место.

— Надеюсь, глупостей не наделаешь? — спросил он.

— Я что, враг себе? — растирая кисти рук, ответил Ступа. — Хочу, чтобы и ты меня правильно понял. Не за себя боюсь — за родаков своих. Мои грехи — это мои грехи. Надо ответить — отвечу. Но родня ни при чём. Ганнибал зря мне это сказал.

— Несколько неожиданно! Но я тебя понял.

— А ты думал, раз бандит, значит, нет для него ничего святого?

— Да нет, — пожал плечами Роман, — думаю, мать для всех — это святое. Но мы отвлеклись, а времени у нас совсем мало.

— Ладно, слушай. Я три года ходил непосредственно под Гургеном. Больше года назад он отпустил меня в мой город с условием, что я буду представлять его интересы среди местной братвы, а заодно присматривать за местными олигархами и докладывать ему. Особо Гурген меня не напрягал до недавнего времени. Ему понадобилась ваша адвокатша, и он приказал мне её похитить. Это было несложно. Я просто проследил за ней, затем забрался в её машину и подождал, когда она вернётся. Потом вместе с машиной доставил её к себе.

— А как же сигнализация?

В ответ на этот вопрос бандит криво усмехнулся и сказал:

— Это моя специализация. У Гуру я только этим и занимался. Я угонял машины у нужных ему людей, а он по их просьбе «находил» и возвращал благодарным клиентам, порой напичкав маячками и прослушкой.

— Гуру?

— Гургену нравилось, когда его так называли.

— Ну, давай рассказывай теперь о Гуру.

— Живёт он под Москвой в элитном посёлке. Рядом полно депутатов и артистов. Я бывал у него несколько раз. Скажу сразу: дома его не взять — это крепость. В машине тоже сложно. У него хороший броневик и опытная охрана. Семья живёт при нём и редко покидает особняк. Зато к бабам Гурген испытывает большую слабость. Помимо постоянной любовницы, частенько наведывается в собственный бордель на Набережной.

— И как часто он посещает бордель?

— Точно не скажу, но, думаю, раз в неделю бывает обязательно. Раза три я навещал его там по делам.

— Схему снаружи и изнутри нарисовать сможешь?

— Снаружи без проблем, а внутри могу изобразить только путь от входа до его личных апартаментов. В номера я не заглядывал. В Москве у меня своя баба была.

— Однолюб, что ли?

— Однолюб, не однолюб, а шалав не приветствую.

— Окна апартаментов показать сможешь?

— Смогу. Покажу на схеме.

— Есть ещё варианты, где его можно реально достать?

— Надо подумать.

— Ладно, ты думай, а я пойду готовиться к поездке. А ты готов ехать со мной?

— Да уж лучше ехать с тобой, чем оставаться с этими сатрапами.

— Ну, вот и ладно. Будешь себя хорошо вести — за жизнь родных можешь не беспокоиться.

Криницын вышел из комнаты и, обращаясь к своему шефу, сказал:

— Мне надо в Москву. Этого гаврика я возьму с собой — он мне может понадобиться. У меня к тебе просьба: пусть ребята приведут его в божеский вид и больше не бьют.

— Быстро ты его расколол, — не скрывая восхищения, отметил Анатолий. — Вот что значит профессионал!

— Это несложно. Я просто выяснил, чего он боится больше смерти.

— Ну и чего?

— За жизнь родственников он переживает. Тот, который увёз Людмилу, — человек серьёзный. Я пообещал ему устранить эту проблему, если он мне поможет.

— И он согласился, а ты ему поверил?

— Не думаю, что у него есть выбор.

— Ладно, поступай как знаешь, — начальник службы безопасности тяжело вздохнул. — Я дам тебе двух парней. Лишними не станут. Заодно будет кому присмотреть за этим подонком, чтобы избежать неприятных неожиданностей. Только меня беспокоит другое. Ты проходишь главным свидетелем по делу о покушении на босса. Тебя могут хватиться в любой момент и подать в розыск уже как на подозреваемого.

— Плевать. Пока я не давал никакой подписки о невыезде, закон я не нарушаю. Скажи, что я запил — стресс снимаю. Дня через три-четыре сниму и сам явлюсь. Пока есть хотя бы малейший шанс спасти Людмилу, я должен его использовать.

— Ты уверен, что она жива?

Криницын помрачнел, отвёл взгляд в сторону и выдавил из себя:

— Нет, не уверен. Но выяснить это я должен? Если только с Люськой случилась беда, они мне заплатят своими жизнями. Я вышибу мозги и у Гургена, и у Ганнибала, и у тех, кто попадёт под руку.

— А это что ещё за чёрт? Кто такой Гурген, знаю, а кто такой этот Ганнибал?

— По словам Валеры…

— Валера — это наш пленник? — уточнил Анатолий.

Роман утвердительно кивнул и продолжил: