Статья Пятая (ЛП)

- Попробуй вот так. - Он схватил меня за руки и обернул их вокруг своей талии. Тепло его кожи просочилось через мои тонкие перчатки. Он подвинулся назад, чтобы я обхватила его коленями, и потянул меня вперед, пока я не прижалась к нему вплотную.

Я не дышала. Мы касались друг друга так тесно, что я не могла сосредоточиться. Он рванул правой ногой, и мотоцикл взревел, оживая. Сиденье вибрировало подо мной. Мое сердце колотилось. Я почувствовала, как в мое сознание по капелькам начала просачиваться паника.

- Подожди! - закричала я сквозь шлем. - Разве мне не нужно пройти инструктаж, или курсы подготовки, или...

На мгновение его пальцы переплелись с моими у него на груди.

- Наклоняйся, как я. Не сопротивляйся мне.

* * *

Не сопротивляйся мне, Эмбер.

Я рассеянно потерла правый висок большим пальцем. Нужно перестать думать о том, каким Чейз был раньше.

- Как мама выглядела, когда ее освободили? - спросила я, стряхивая воспоминания.

- Что? - Его плечи ссутулились, и он бросил быстрый взгляд в боковое окно.

- Как она выглядела? После приговора.

- Я не говорил, что ей вынесли приговор.

Я выпрямилась.

- Ты подразумевал это. Ты сказал, что людей или осуждают, или изолируют. И ты сказал, что ее выпустили, верно? Значит, она выполнила условия приговора?

- Правильно.

Я вздохнула. Эти его невнятные объяснения едва ли не хуже, чем недавний обет молчания.

- Как долго ее удерживали?

- Всего день, - сказал он.

- Не рассказывай мне слишком много подробностей, ладно? Я не уверена, что смогу это вынести. - Я скрестила руки на груди.

Он молчал, вновь погрузившись в раздумья. Мне хотелось крикнуть ему: "Что я тебе сделала? Почему ты просто не поговоришь со мной?" Было бы гораздо проще принять этого человека, если бы я не знала его до того, как он стал сдержанным, осмотрительным и холодным. Если бы я не знала, что когда-то он был открытой книгой и дни не вмещали слова, что мы говорили друг другу. Это приводило меня в бешенство и, хуже всего, заставляло думать, что я очень сильно переоценивала все, что было когда-то между нами.

Он покрутил головой, чтобы размять окоченевшую шею.

- Она выглядела... - Он замялся. - Не знаю, она выглядела, как твоя мама. Короткие волосы, большие глаза. Миниатюрная. Что ты хочешь услышать? Я видел ее совсем недолго.

Я фыркнула в ответ на его описание. Только у мужчины оно могло получиться таким сухим.

- Какой она казалась? Она была напугана?

Он задумался, и я увидела, как его лицо слегка изменилось. Напряжение возникло в уголках его глаз. Вот тут я забеспокоилась.

- Да, она была испугана. - Он откашлялся, и я с полной уверенностью поняла, что страх мамы пробился сквозь эту его бесчувственную оболочку. - Но она мыслила совершенно трезво. Не сходила с ума, как некоторые, когда они испуганы. Она хорошо справлялась со стрессом, учитывая все, что произошло. Она была абсолютна непреклонна в том, чтобы мы следовали этому плану.

- Ого. - Я обмякла на своем сидении.

- Что? - серьезно спросил он. Мне пришло в голову, что это был первый раз, когда он поинтересовался, о чем я думала.

- Просто я бы никогда не назвала ее трезвомыслящей. Я... Не могу поверить, что я это произнесла. Это ужасно. - Я поежилась, мне показалось, что я только что ее предала. - Я не говорю, что она не в состоянии принимать решений или что-то в этом роде. Просто, если она подвергается давлению, то обычно... ну, да, не в состоянии.

Передо мной вспышкой пронеслись образы из нашей кухни. Как она плакала на полу, когда я прогнала Роя. Как приносила домой контрабанду и вбивала себе в голову, что отфутболит солдата, который придет к нам со следующей проверкой на соответствие Статуту. Осторожной и уравновешенной в нашей семье была я. Не она. А теперь он говорит, что я ей не нужна, - и это в наиболее страшные времена и за мою, и ее жизни? Что она может справляться сама? Почему же я так за нее волновалась?

Я крепко зажмурилась. Глаза жгло горячими слезами, которым я не позволю пролиться.

- Ты бы гордилась ей, - тихо сказал он.

Я чувствовала, как мое сердце разбилось. Да что же со мной такое? Его слова должны были принести мне облегчение. Но вот она я, веду себя совершенно неадекватно - потому что мама может справляться без меня. Как если бы мы с ней были взаимозависимы подобным образом.

Так же, как поднялась, волна опустилась, а после себя оставила ясность.

Мне не нужно было делать так, чтобы она чувствовала себя сильной - она давала силу мне. А я - ей. Она была большой девочкой, как и говорила мне бесчисленное множество раз, когда мне надоедало ее непокорство. Она доберется до Южной Каролины, а мне нужно доставить туда себя.

* * *