Статьи разных лет

Прежде, чем мы перейдём к временам, нас интересующим, надо сказать ещё несколько слов о тех особенностях реального государственного строя, что был в России. Из этих особенностей самой роковой для судеб страны было положение с периодической печатью. Или, если угодно, отношение правительства и Верховной власти к печатному слову. Дело в том, что власть в Императорской России не имела никакого существенного влияния на издававшиеся в России газеты и журналы. Кроме, разве, официальных «Губернских ведомостей» и «Правительственного вестника», предназначенных для печатанья государственных актов — указов, манифестов и прочее в том же роде, и ведомственных органов печати. Правительство имело, правда, цензуру. Но цензура могла что-то не пропустить, что-то запретить, могла арестовать номер — теоретически. Но создать направление, как выражался Победоносцев, правительство не могло. А после новых правил о печати, изданных в апреле 1865 года, и сама предварительная цензура была по большей части ликвидирована. Россия в этом отношении копировала во всём законодательство Франции. Причём, если там только ещё что-то предполагали, то в России уже делали. В результате весь форум общественной жизни в России уже к началу восьмидесятых годов был захвачен еврейской газетой, по-разному называющейся.

Журнал «Странник» за 1898 год: «Наша печать, облыжно называющаяся „русскою“, но по-существу еврейская пресса…»и так далее. И далее с горечью замечается, что даже «Сын Отечества», газета, основанная в героическом 1812 году, и которую «так любили читать наши отцы и деды», перешла в руки еврейской кампании. И вот «теперь она издаётся и редактируется, как говорят, жидами, и, значит, жиды — настоящие заправские жиды — через неё получают и научают русских Православных людей истинам веры и нравственности, разъясняют законы и действия правительства, внушают любовь к Отечеству и к русской народности, к началам русской общественной и семейной жизни» (стр.777)

Таким образом, самосознание нации было отдано правительством в плен совершенно чужому племени, по своим религиозным установкам враждебному русской государственной и религиозной жизни. Отдано просто так, по сочувствию к целям прогресса. Уже этот факт сам по себе предопределил будущую катастрофу России. Остаётся загадкой такое странное отношение правительства к такому могучему средству воздействовать на общественное мнение страны и такое безразличие к суверенной свободе нации, к её духовной и умственной независимости. Но, конечно, ничего случайного в политическом мире не бывает. И высшие бюрократы той эпохи были не глупее сегодняшних. Частичный ответ на поставленный вопрос даёт записка графа Николая Павловича Игнатьева, поданная им в марте 1881 года Министру Внутренних Дел Лорис-Меликову, пост которого он сам вскоре займёт. В этой записке, написанной им после за убийством Александра Второго, граф Игнатьев пишет в частности:

«В Петербурге давно существует еврейско-инородческая группа, весьма сильная, она держит в руках адвокатуру, биржу, другие отрасли общественной деятельности и большую половину печати. Не чуждая в своих разветвлениях ни крамолы, ни казнокрадства, группа эта выставляет вожаков умеющих сохранять голубиную чистоту и имеет громадное влияние на служебный мир». «Источник» 1995, № 2, с. 12).

Пикантно в этой ситуации с запиской то, что направлена она инородцу Лорис-Меликову, связанному как раз с еврейскими кругами, и, вероятно, масону. С точки зрения системы управления страной, исключительно централизованной, нельзя найти разумного объяснения такому бессилию Верховной власти в самом важном вопросе сохранения свободы и суверенности народного ума и совести и его души. Бессилие проявляло не только правительство, но и Священный Синод, который не мог прекратить печатания богохульных произведений.

У многих читателей сложилось, наверняка, впечатление, что К.П. Победоносцев, обер-прокурор Священного Синода, был твёрдым защитником Православия и настоящим реакционером в лучшем понимании этого слова. Такое впечатление складывается неизбежно из знакомства с его публицистическими произведениями, а также из характеристик, даваемых ему либералами-историками. Правые же, монархисты, его деятельность оценивали по-другому. Здесь мы не будем разбирать этот вопрос, но затронем другой — бессилие Священного Синода и покажем это бессилие в живой картинке, схватившей суть затронутой темы.

Вспоминает о своей работе в Священном Синоде Архиепископ Херсонский Никанор…

1887 г. Речь идёт о заседании Священного Синода. Разговор о кощунственном стихотворении господина Фофанова «Таинство любви». «Оставляя все эти антихристианские проявления, — говорю я, — которые со дня на день растут всё больше и больше, и без всякого воздействия, мы сами как-то расплываемся среди этой повальной заразы. Отчего же это всё так расслабело в два последние царствования?»