Статьи разных лет

Правительство бездействовало, а мартинисты заполняли чиновничьи палаты, создавали общественное мнение, навязывали своё понимание событий. «Во всех учебных заведениях подражали лицею». Награды и почести, продвижение по службе зависели от потакания либеральному духу. «Свои люди» занимали высокие места в правительственном аппарате. Россия шла к падению, и влекли её к ГУЛАГу господа просветители, либералы и прогрессисты. Оформившись в кадетскую партию, они и произвели февральский переворот 1917 года. Одни иудействующие прокладывали дорогу другим, более последовательным и жестоким.

Любая революция начинается сверху, когда власть имущие постепенно проникаются новым видением мира, новым пониманием причин и следствий, должного и сущего. Любое устройство государства имеет сакральный характер. И вопрос только в том, на каких заветах оно построено — христианских или языческих, поклоняются ли в нем богооткровенным истинам и Святой Троице или же Натуре, её Огненной Душе — Люциферу, великому Гермафродиту. Третьего не дано.

В конце XVIII века в масонских ложах мы видим иностранных купцов, врачей, аптекарей, и среди них в обилии представлены знатные рода аристократии и высшее чиновничество. Оно и прикрывает сверху, своей административной властью, и обеспечивает деньгами масонские предприятия литературно-пропагандистского характера, создавая в России «новый народ» на началах иудо-языческого миропонимания. Бескрылая житейская мудрость эпикурейства одевается в изящные одежды художественной литературы и глубокомысленных философских систем.

Нельзя не привести один яркий пример, показывающий, насколько масонство внедрилось в правительственные сферы России.

Г.Р. Державин в своих «Записках» рассказывает об одном любопытном эпизоде, случившемся в заседании Сената, где он председательствовал в качестве генерал-прокурора высшего судебного органа страны. Гаврило Романович начинает свой рассказ так: «…сзывается Сенат для выслушания некоторого государственного дела. Почему и велел Державин приготовиться канцелярии Сената с возможным уважением и припасти нужное, а между прочим и молоток деревянный Петра Великого, хранящийся в ящике на генерал-прокурорском столе». Когда начиналось слушание важных дел, то Пётр I ударял по столу молотком, «давая чрез то знать, чтоб обращено было внимание к выслушанию читаемаго». Через час, даваемый на обсуждение вопроса, он снова ударял молотком по столу, «давая тем знать, чтоб перестали спорить, садились бы на места свои». Так было при Петре I.

Во время заседания под председательством Державина «сделался великий шум: сенаторы встали с своих мест и говорили между собою с горячностию, так что едва ли друг друга понимали, и прошёл час… Державин несколько раз показывал часы, прочил, чтобы садились на их места и давали свои голоса, но его не внимали. Тогда, седши на своё место за генерал-прокурорский стол, ударил по оному молотком. Сие как громом поразило сенаторов: побледнели, бросились на свои места, и сделалась чрезвычайная тишина. Не знаю, — пишет Державин, — что было этому причиною… по городу были о сем простом и ничего не значащем случае многие и различные толки…» (Державин Г. Р. Избранная проза. М., 1984, с. 224–225).

Что же могло так подействовать на господ сенаторов? Они при звуке молотка побледнели, испугались, покорились удару сего предмета… Известно слишком хорошо, что сенаторы А.Н. Голицын, гр. В.П. Кочубей, гр. П.А. Строганов, гр. В.А. Зубов были масонами. Да и не только они.

Разгадку поведения сенаторов находим в артикуле 12 Законов Шотландской Директории для андреевских братьев, хранящихся в Отделе рукописей РГБ (ф. 147, № 69, л. 84) и относящихся примерно к этому времени. Здесь читаем: «Молоток в руках Великого Мастера есть орудие начальства, когда звук онаго слышат все братья, какого бы достоинства и звания в Ордене ни были, должны молчать. Кто, несмотря на сей знак, не повинуется и начнёт говорить, накажется яко возмутитель, а особливо есть ли дерзнёт возражать при втором ударе».

Понятно, что эпизод, описанный Державиным, ставит вопрос и о распространённости масонства уже во времена Петра, и о возможности того, что многие отделы государственного управления представляли собой практически масонские ложи.

Что же можно было ожидать от правительства, представлявшего секту иудействующих в православной стране? Чего можно было ждать от людей, подчинивших себя не велениям национального долга и обязанностям христиан, а удару молотка Великого Мастера, усвоивших, что Родина — это масонская ложа величиной со Вселенную, что добро и зло есть понятия чисто человеческие и относительные, что св. Евангелие — выдумка для тёмных и невежественных и что подлинная мудрость скрыта в Талмуде?