Вот, вроде бы, и все. Но не все. Фильм совсем не про то, какие хорошие дикари и какие плохие белые. Реальные дикари вовсе и не хорошие, о чем можно много узнать из многочисленных соответствующих источников. Этот фильм – европейская рефлексия на собственное обнищание, и укладывается он в длинную и специфическую традицию мысли.
«Человек рождается добрым. Его портит цивилизация». Это крылатая фраза Руссо из трактата о воспитании. Насколько она повлияла на жизнь мира можно понять хотя бы из того, что в нее полностью (!) помещается весь поздний Лев Толстой с его пафосом борьбы с Церковью, государством, искусством и всем вообще, кроме великого опрощенства. «Цивилизация испортила нас!», – вопили во времена оны образованные европейцы, уставшие от буржуазной жадности, буржуазной пошлости и буржуазного же разврата. И вот белые люди отправляются в поисках земного Рая, подобно Гогену, уехавшему на Таити. Изобретается специальный термин «bon sauvage» – «благородный дикарь». С этим виртуальным персонажем в его литературных воплощениях вы несомненно знакомы. Это и Тарзан, и Маугли, и Чингачгук Большой Змей, и Оцеола вождь семинолов, и Человек-амфибия. Дерсу Узала тоже он. Одни зачитывались Фенимором Купером, другие Майн Ридом. Третьи получали информацию через кинофильмы. Но так или иначе, через печатный лист или через движущееся на экране изображение многие поколения воспитались на восхищении перед «добрыми дикарями», людьми природы. На их фоне белый человек, человек не природы, но цивилизации, подчеркнуто подл и корыстолюбив, жесток и опасен. Так произошла культурная сублимация, и белые люди стали признаваться в собственной порочности, только не перед Богом Живым, а перед выдуманным ими же образом человека, неиспорченного нравами современного города.
У этой темы есть много продолжений и ответвлений. Современные реалити-шоу, в которых холеных горожан высаживают на необитаемый остров с целью выжить и приспособиться оттуда же. И Карлос Кастанеда, переполошивший во время оно читающий мир своими откровениями о тайной мудрости мексиканских индейцев племени яки, тоже оттуда. Интерес к язычеству – все те же духовные поиски наощупь. А еще есть множество белых чудаков, слоняющихся то в дебрях Амазонки, то в высокогорьях Анд, что лишь подтверждает сказанное. Одни находят смерть, другие привозят снятый материал для канала Discovery. Но ищут они всегда нечто большее. Поскольку внутри у нас есть тоска по Золотому веку. Есть желание вернуться в утраченный Рай. Есть убежденность в существовании у кого-то неких знаний, которые нами самими утрачены. И чувство горького и всеобщего обнищания тоже есть. Не у всех, но у тех, кто преполовинил земную жизнь и не потерял совесть. А еще есть упертое нежелание каяться перед Богом, лукаво и заботливо заменяемое на поиски Чаши Грааля, или Шамбалы, или Золотого века, или природной гармонии. Да чего хотите, ибо поглупевшему европейцу что не расскажи, он во все поверит. Кроме Евангелия.
«Служите Богу со страхом и разумением». Об искушениях в жизни пастыря. Статья 1 (22 ноября 2017г.)
Слово «искушение» многозначно. Самые распространенные толкования этого термина таковы: «соблазн» и «испытание». Когда в молитве «Отче наш» мы просим Отца Небесного не вводить нас «во искушение», то мы просим не допустить нам искуситься паче меры, то есть избавить нас от соблазнов, превосходящих меру нашей духовной силы и опытности. Но что касается «испытания», то здесь многое поясняет однокоренное со словом «искушение» слово «искусство». Искусство – это не столько и не только умелые действия в области живописи, музыки, театра и проч. Искусство – это навык, приобретенный долговременным испытанием, «искусом». И в этом смысле искусен инок, побеждающий соблазны. Искусен правитель, различающий льстеца и истинного патриота. Искусен всякий человек, отличающий настоящее золото от вещи, которая блестит. В отношении пастыря можно сказать, что он должен со временем стать искусным человеком, то есть тем, кто отличает правду от подделки, касается ли это молитвенной практики, или милостыни, или различения духовных даров… Список можно продолжить.