Стать экологичным

Что такое Призрачная равнина? Это область, которая кажется совершенно плоской, причем она ширится во все стороны. На ней я не могу легко отличить живое от неживого, чувствующее от не-чувствующего, сознательное от не-сознательного. Все мои категории, которыми как раз и была вырыта долина, приходят в негодность. Они сбоят на самом глубинном уровне. Если бы они просто исчезли, у меня был бы ответ: я мог бы, например, разложить жизнь до нежизни, заявив, что на самом деле нет никаких живых существ, а есть только связки химических соединений (это популярное решение проблемы большого объема знаний, материалистическое и редукционистское). Соответственно, сбой можно было бы устранить, а я сумел бы избежать двусмысленности. В подобном случае неправильным в Зловещей долине было бы то, что она внушала мне чувство этой двусмысленности.

Но я не думаю, что дефектность Зловещей долины состоит именно в этом. Скорее, она в том, что по обе ее стороны находятся вершины. Дефект в том, что мы-то сами не в долине, как и роботы, которых мы любим представлять в качестве забавных игрушек. Вспомните о том, что опыт выстраивается в виде долины, в которой такие существа, как зомби, оказываются между вершинами: мы, «здоровые» люди, живем на одной вершине, тогда как роботы-миляги — на другой. А вот зомби обитают в Зловещей долине, поскольку хотя они и воплощают в себе картезианский дуализм сознания и тела, который мы применяем и к самим себе, но делают они это нестандартно и «неправильно»: они суть не что иное, как ожившие трупы. Похоже, они просто насмехаются над дуализмом, то есть являют собой пародию на него, и, когда мы смотрим на них, у нас возникает фантазийное представление о том, что в самом дуализме сознания и тела есть глубокий изъян.

Понятие Зловещей долины объясняет расизм, и оно само является расистским. Производимое им решительное разделение «здоровых людей» и приятных на вид роботов типа R2D2 (не говоря уже о собаке Гитлера Блонди, которую он очень любил) открывает запретную территорию, полную жутковатых существ, чье пребывание в области Исключенного Третьего само по себе является скандалом. Расстояние между R2D2 и здоровым человеком, похоже, достаточно точно проецируется на то, как мы ощущаем и проживаем сциентистское разделение субъекта и объекта, и дуализм всегда предполагает вытесненную абъекцию, о чем мы уже говорили. R2D2 и Блонди очень милы, поскольку они существенно отличаются от нас и при этом слабее. Именно жесткое разделение вещей на субъекты и объекты создает жутковатую запретную зону Исключенного Третьего, состоящую из сущностей, которые постепенно приближаются ко мне, — и это, несомненно, источник антисемитизма, бесконечного контроля над тем, кого считать человеком, защита Homo sapiens от неандертальцев[70]. Расизм, если говорить всего лишь об одном примере предубеждений, начинается тогда, когда вы пытаетесь сделать вид, будто есть четкое различие между вами как человеком и другими, дружественными существами «там», на другой вершине, которую мы называем Природой. Ведь это значит, что вы уже создали глубокую долину с крутыми склонами, в которой связанные друг с другом существа самых разных видов оказались заперты, как в ловушке, так что вам их не видно. Если угодно, у вас могут быть субъекты (то есть мы) в противопоставлении объектам (собаке Гитлера, R2D2, безликим промышленным роботам, камням) только потому, что у вас есть абъекты (существа в долине) и вы сделали так, чтобы они «не отсвечивали». Вы смотрите через долину на R2D2 и видите, что он от вас существенно отличается (спесишизм), поскольку вы спрятали всех жутких надоедливых существ в пустой долине между вами и маленьким миленьким роботом.

Когда же долина выравнивается и становится равниной, ко всем возвращается их абъекция, которую вы пытались спустить в долину, как в унитаз.

На Призрачной равнине есть кое-какие основные правила вежливости, и они имеют отношение к идее гостеприимства по отношению к чужакам. От чего зависит подобное гостеприимство? В конечном счете оно зависит от мистической идеи о гостеприимстве по отношению к тому, кому вы не можете оказать гостеприимства. Существует своего рода невозможное, призрачное гостеприимство по отношению к негостеприимному, которое тенью преследует более однозначные виды гостеприимства и без которого последнее бы просто не состоялось.