Стать человеком

— Мне она еще ни разу не солгала, — ответил директор и начал перечислять достоинства Марики.

— Опять ты сказки рассказываешь, Фюлеп, — махнул рукой Варьяш. — Я тоже неплохо знаю современную молодежь. Ты всегда любил фантазировать, поэтому тебе так часто приходилось разочаровываться. Смотри не разочаруйся и в этой особе.

Жока прислушивалась к их разговору, и настроение у нее все ухудшалось и ухудшалось. Ее сердило то, что отец даже не спросил о здоровье Эндре, а ведь он знал, что она была в больнице. Вот и теперь он говорит о чем угодно, только не об Эндре.

Взглянув на отца, Жока вдруг сказала:

— Не исключено, что твоего сына арестуют.

Варьяш в этот момент как раз прикуривал. Слова дочери заставили его вздрогнуть, и спичка у него в руке тут же погасла.

— А за что его, собственно, должны арестовать?

— За то, что драка в армии рассматривается как ЧП, — авторитетно заявила Жока, чем чуть было не рассмешила Миклоша.

— Не пугай отца, — заметил он.

— Ты думаешь, отца можно этим испугать? — усмехнулась Жока. — Ты же видишь, он даже не поинтересовался, как чувствует себя Эндре.

Варьяш бросил на нее недовольный взгляд:

— Знаешь, дочка, не проверяй на мне свои педагогические тесты. Во-первых, мне известно, что с Эндре, а во-вторых, пока ты была в больнице, я разговаривал с командиром полка.

— И что же сказал вам командир полка? — Миклош с любопытством посмотрел на Варьяша.

— Мы о многом говорили, но он и словом не обмолвился о том, что у Эндре в связи с этим инцидентом могут быть неприятности.

— Тогда все в порядке. — Подполковник отпил глоток вина из бокала.

На какое-то время все замолчали, потому что к столику подошел официант и начал расставлять тарелки с закусками. Миклош принялся с аппетитом есть, размышляя о том, зачем Жоке понадобилось тащить его в Кевешд, когда они прекрасно могли бы обойтись и без его помощи. Может, она не знает, что перед ее отцом открыты все двери и нет такого командира, который отказался бы принять столь известного писателя? Ну да ладно, теперь уже все равно, по крайней мере, он может побыть с Жокой. Плохо только, что отец и дочь постоянно подкалывают друг друга.

Некоторое время все ели молча. А потом директор Доци начал уговаривать Гезу Варьяша, раз уж он оказался в Кевешде, принять участие в читательской конференции, которая будет организована по случаю Недели книги.

— А когда она состоится?

— В первой половине марта. Но если вы позволите, я до того времени навещу вас в Пеште. Завтра я сообщу об этом на нашем совете. Вот педагоги обрадуются, особенно Марика. Она вас прямо боготворит.

— Она по крайней мере хороша собой?

— Мне кажется, что очень.

Не дожидаясь конца ужина, Доци распрощался. Как только он вышел, сразу же заговорил Варьяш:

— Послушай, Жока...

— Слушаю, папа.

— Я тебя в последний раз предупреждаю, чтобы ты в присутствии посторонних не пыталась меня воспитывать.

— А я тебя и не воспитываю, — возразила Жока. — Но согласись, папа, разве не странно, что твой сын лежит в больнице, а ты даже не спросишь, как он себя чувствует.

— Мне известно, что с ним, — проговорил Варьяш. — Но нечто подобное случалось и с другими, так что нечего бить тревогу раньше времени.

Жока не сказала ни слова, лишь молча отставила от себя тарелку.

Миклош попытался примирить отца с дочерью:

— Жока ведь не знала, что вы разговаривали с командиром полка.

— Это не меняет дела, — недовольно бросил Варьяш. — Она слишком молода, чтобы учить меня.

— Как бы молода я ни была, к моему мнению стоило бы прислушаться, — тихо проговорила девушка. — Будь добр, дай ключ от номера: я хочу уехать...

— Никуда ты одна не поедешь! — оборвал ее отец. — Мы уедем отсюда вместе. — В такие моменты Варьяшу надо было дать высказаться, иначе ярость захлестывала его. — Теперь я тебя поучу, как нужно себя вести. Ты, как я погляжу, до сих пор не усвоила, чем обязана отцу...

— Оставь счет, — перебила его дочь, — я сама его оплачу, а то я и в самом деле не знаю, чем обязана тебе. Впрочем, думаю, я должна тебе не так уж много. Вообще-то я давно собираюсь уйти из дома...

— В таком случае тебе действительно лучше пойти в номер, — сказал Варьяш и, вынув ключ из кармана, положил его на стол.

Жока поднялась.

— Подожди, я провожу тебя, — предложил ей Миклош. — Прошу прощения, товарищ Варьяш.

Когда они вместе с Жокой вышли в коридор, он спросил у девушки:

— Слушай, чего ты к нему все время придираешься?

— Если хочешь знать, я его терпеть не могу...

— Не надо так говорить и, ради бога, не плачь... — Он взял девушку под руку, но она оттолкнула его. — Ты что, и на меня сердишься? Но я-то ни в чем не виноват.

У дверей они остановились.

— Прости меня, — со слезами в голосе проговорила Жока. — Я просто дура набитая, к тому же очень боюсь за Банди.

— Успокойся, все обойдется. Завтра встретимся. Но завтра же мне обязательно нужно вернуться в Пешт.

— Мы здесь не задержимся. Встретимся, тогда и обговорим все. Сервус! — Поцеловав Миклоша в щеку, она ушла в свой номер.

— Ну как, утешили? — поинтересовался Варьяш, когда Лонтаи вернулся к столу и наполнил бокалы вином.