Стать богом

– Я… – растерялась Катя. – Я… – Кто знает, чего он потребует в качестве благодарности? На глазах снова выступили слезы, и губы задрожали.

Он раздраженно цокнул языком и, бросив:

– Идем, – подозвал облачко тихим свистом, будто собаку.

Облачко поднималось, унося их от земли, а она все плакала и плакала. От пережитого ужаса, от боли, которой больше не было, но которая отпечаталась в памяти, как вечное клеймо. От унижения, которое претерпела от Хешшкора и которое он не считал чем-то особенным, обращаясь с ней так, как, по его мнению, и следовало. И когда они перенеслись в привычный ей, родной мир, и она увидела Фёдора, то разревелась еще горше.

– Забирай, – молвил Хешшкор, толкая ее к Фёдору. – Не в моих привычках лишать своих посвященных маленьких плотских радостей. Пользуйся на здоровье, – он усмехнулся и рассеялся в воздухе рябью.

Фёдор обнимал ее, утешал, а она рыдала и прятала лицо.

Вита нашла Катрину в библиотеке. Девушка не читала, просто сидела за пыльным столом, уставившись в одну точку.

– Катя, Фёдор там измучился весь. Говорит, ты его видеть не хочешь. Чего это?

Катя обернулась:

– Ох, тетя Вита… – куда делась прежняя девчушка-резвушка? Глаза были красные, под ними залегли черные тени.

– Ты давно в зеркало смотрелась, красавица? – Вита ласковым жестом, не вязавшимся с ее грубоватым вопросом, поправила растрепанные Катины волосы. – Щеки осунулись… Сколько дней ты не ела? До чего себя довела! А если умрешь от голода?

– Ну и что? – глухо ответила Катя. – Это раньше я не могла вот так взять и умереть, потому что была единственной у Виталика. А теперь – почему бы нет? У него есть еще две посвященных, дочки тети Вали. Я не хочу жить.

– Здрасте, приехали. Знаешь, что по этому поводу сказал бы мой парень? Нет никакого смысла искусственно укорачивать и без того неприлично короткий срок жизни. Что ты успела за свои девятнадцать лет, девочка?

У Кати из глаз снова брызнули слезы. Вита достала платок, обняла девушку и вытерла ей лицо.

– Ну, ну, успокойся. Подумай о Федьке, как он без тебя убиваться-то будет. Он и так сам не свой.

Катя доверяла Вите. Именно Вита вырвала ее много лет назад, когда она была еще совсем крошкой, из лап Миленион и отвезла сироту знакомой колдунье Энтелене Деадаргана. Именно с Витой советовалась она, когда Энтелены не было рядом.

– Я… я не могу к нему вернуться, – Катя всхлипнула. – Я его недостойна.

– Чушь, девочка. Даже если ты спорола какую-нибудь глупость, он тебе все простит. Лишь бы ты была жива, здорова и с ним.

– Вы не понимаете, тетя Вита, – она покачала головой, роняя слезы. – Я такое ничтожество… Я ведь чуть не предала его. И его, и Виталика, – губы ее задрожали, она уткнулась мокрым носом в Витин пиджак и некоторое время давилась рыданиями. – Стоило мне остаться одной, и из меня можно было вить веревки, так я перепугалась. Я даже отречься была готова, и не моя заслуга, что этого не потребовалось. Трусиха, дура, тряпка…

– Прекрати, – Вита легонько встряхнула ее. – Никто не имеет оснований требовать, чтобы ты не знала страха и стояла до последней капли крови. Ясное дело, ты растерялась. Ты же никогда не оставалась одна, без защиты, без магии. Магия – палка о двух концах, детка. Она бывает удобна и полезна, но, если к ней привыкаешь, поди обойдись без нее. Как ты думаешь, почему я, которую и сын, и его отец без малого двадцать лет уговаривали принять посвящение и стать колдуньей, предпочитаю независимость? В любую, даже самую черную минуту вся моя сила – во мне, все мои умения – со мной, и моя судьба – в моих руках.

Вита помолчала, глядя на притихшую Катю.

– Запомни это, девочка. Есть такая хорошая пословица: на бога надейся, а сам не плошай. Будь всегда готова к тому, что магия может тебя покинуть, просчитывай варианты на этот случай – и тогда в следующий раз ты не окажешься такой беспомощной. Отнесись к случившемуся не как к трагедии, а как к уроку.

– Но еще немного, тетя Вита, еще чуть-чуть – и случилась бы трагедия. Она и так случилась. То, что я не успела изменить ни Виталику, ни Феде, ничего не меняет. Я все равно сделала это… вот здесь, – Катя приложила тонкую дрожащую руку к сердцу. – Я чувствую, что потеряла их.

Вита вздохнула.

– Ты потеряла лишь иллюзию. Свой идеальный образ, созданный тобой. И теперь ты думаешь, что раз ты – не идеал, значит, не имеешь права на существование. Ерунда, девочка. Как раз идеалов-то в природе не существует. Да, ты позволила страху завладеть и руководить тобой, ты совершила ошибку под его влиянием, но на ошибках учатся. Твоя потеря – всего лишь цена за этот опыт. Все имеет свою цену, и зачастую Вселенная устанавливает эту цену, не принимая наше мнение в расчет. Живи и радуйся, что не заплатила больше. Виталик все так же любит тебя, и Фёдор тоже.

– Если это – малая плата, – хлюпнула носом Катя, – то что же тогда большая?

Вита помолчала.

– За кольцо, что нынче носит мой сын Хешшкор, я заплатила жизнью и душой своего любимого, высосанного Флифом.