Старый (СИ)

   Второй и третий законы 'изобрелись' почти одновременно, опытным путём (эмпирически) и много раз подтверждались. Звучало так: 'Нельзя мёрзнуть и быть голодным'. И многое встало на место. Раньше могло казаться, что это самодурство, несдержанность, капризы изнеженного урода (в смысле отличного от других человека), а на деле оказалось - диалектика, вроде закона отрицания. Против не запрещено, но победить невозможно.

   Четвёртый закон просто гениален и гениально прост. 'Сидеть лучше, чем стоять'. Тут вряд ли кто возразит. Никто и не возражал, все просто окаменели, как в 'Ревизоре',- кто стоя, кто сидя.

   Пятый закон был оставлен пустым. Никогда ещё человечество не выдумывало ничего подобного. Закон никак не формулировался, просто имел название 'Пятый закон Старого'. Когда возникал тупик, что-нибудь непонятное, ещё недоступное, все говорили - это происходит согласно пятого закона. О Старом стали писать в газетах, печатать в технических журналах, перечислять через запятую с Эйнштейном, Лобачевским и ещё кем-то с трудной фамилией.

   Шестой закон получился чисто технический. Как и все остальные поначалу казался простым, но как айсберги большей частью устроены в глубине, так и законы Старого были сокрыты основным знанием в неповторимости интеллекта 'гиганта мысли'. В учёном мире его так и называли - 'Айсберг', хотя ему больше нравился 'Коралловый риф'. Шестой закон: 'В холодильнике холодно'. Не спешите радоваться, что всё так просто. Это ведь 'айсберг'. Вот сейчас он подтает от тёплого Гольфстрима и станет переворачиваться. Не завидую тем, кто окажется рядом.

   Сначала было так: 'В холодильнике холодно относительно комнаты'. Но потом Старый решил, что в такой формулировке никто ничего как следует не поймёт, и последние слова выбросил. Здесь же придумалось важное следствие. Если в холодильнике холодно, а в комнате тепло, то можно сделать приспособление (или машину), которая разночтение теплоты будет пересчитывать в неучтённое электричество.

   Далее следует главная гениальность. Этим лишним электричеством и нужно включить работающий холодильник. Энергия получалась не из электросчётчика, а как бы ниоткуда. Если напряжения тока не хватало, включался сильнее регулятор холода в камере холодильника и так далее. Настоящее электричество требовалось только вначале. Тут же, буквально за пару часов были спроектированы электростанция и космический корабль, не требующие для работы вообще ничего.

   Приезжали японцы. Специально для них Старый выучил японский. За два дня выучил. Правда, напрочь забыл русский. Иностранцы радовались и звали к себе. Старый вышел из себя, но к ним не поехал, и даже едва не спустил их с лестницы. Не мог простить им Сергея Лазо. Но лестницы у Старого, слава богу, не было, дом стоял просто на земле, и международного конфликта не произошло. Старый лишь обругал пришельцев грубыми самурайскими глаголами, и приехавшие издалека уехали восвояси, оставив на память кепку с иероглифами и китайский термос, в который входило больше чем выходило.

   Пошёл Старый к большому другу, чтобы показать подарки и пообщаться. Звонит в звонок, а он не работает. Хотел постучать, а дверь вся мягким оббита. Любой бы растерялся. А Старый за одну секунду времени придумал два выхода. За одну - два!

   Первый - сбегать позвонить из телефона (сотовых приспособлений тогда ещё не изобрели). Но с пятого этажа идти пешком не хотелось. И тогда Старый снял кепку с иероглифами, поставил на пол китайский термос из Японии, и постучал по неглупой своей голове. Получилось громче звонка, гораздо громче. Вскоре дверь открылась, та которую хотелось и все остальные. Весь подъезд вышел, а Старый с ними по-японски, про их городового, про вечный двигатель и перенаселение. Все молчат как 'Ревизоры', снова немую сцену репетируют. Хорошо друг выручил, к себе заманил. Посидели, попили чаю...

   Домой Старого принесли. Проснулся поздно, не помнил ни слова по-японски, зато по-русски мог разговаривать не только литературно, но и остальными словами, как раньше. После этого открытие законов приостановилось. По нездоровью, а ещё из-за культа личности. В эти времена у Старого от умственных упражнений такие мозги сформировались, что с ним трудно стало разговаривать. Скажет букву или две, а в них столько смысла, что книгу можно написать. Чудовищный интеллект, чакры и ауры невиданного гения просто физически подавляли любого. Люди, проходящие мимо, пригибались как от мешка с картошкой, не могли ничего понять и жаловались на головные боли.

   Если Старый выходил на улицу или в магазин, все разбегались, не понимая, что делают. Есть предположение, что его удивительная голова возбуждала внутри себя не часто встречающийся в живой природе инфразвук, который для млекопитающих не очень полезен. Жена и кошка уехали к родителям, дочь отправили в лагерь, жильцы соседних квартир прятались в подвале, на углу постоянно дежурил милиционер. Старый стал дичать, от безделья и недостатка горячей пищи поглупел. Но не могло такое серое вещество лежать в голове без дела. И тогда приспособился изобретать игрушки.