Старый, но крепкий

Я поднял взгляд. Парень и Кира смотрели на меня с тревогой.

— Д-да… всё нор-рмально… — прохрипел я. Прозвучало бы увереннее, если бы зубы не бились друг о друга.

Я снова повернулся к огню и протянул руки ближе к пламени. Спустя пять минут меня всё ещё трясло.

— Все-таки решил последовать моим заветам, а? — спросил Барт.

— Попробуй медитацию, — посоветовала Кира. — Если мысленно огородишь ледяную энергию своей, станет полегче. А там со временем должна перевариться.

Я закрыл глаза, попытался ощутить свое тело и нашел причину проблемы.

Внутри груди засел ледяной комок. Он не двигался, не таял, просто сидел там и медленно вытягивал тепло из каждой клетки тела.

Я сидел у костра на скрещенных ногах и пытался окружить этот кусок льда своей духовной энергией. Она была слабой, едва ощутимой, но всё же это помогало сдерживать холод. Каждый раз, когда энергия обволакивала лёд новым слоем, казалось, что холод ослабевает. Но сам кусок оставался таким же твёрдым и незыблемым.

Молодец, старик, хороший ход, — подумал я, стараясь не потерять концентрацию. — Послушал систему и даже смог намедитировать ту самую ледяную Ци. Вот только что делать с ней дальше, ты не выяснил.

Сдерживать лёд было сложно. Напряжение нарастало, и я чувствовал, как силы утекают. Медитация по-прежнему не помогала растворить его.

Я открыл глаза и выдохнул с досадой. Нужно было что-то ещё.

Кира, сидевшая по ту сторону костра, бросила на меня взгляд.

— Все-таки хватил лишку? — спросила она. В голосе звучало сочувствие.

Я кивнул.

— Что-то вроде того.

Она задумалась на мгновение, затем поднялась и направилась к своему рюкзаку.

— Сейчас чай заварю. Поможет.

Я смотрел, как она ловко достаёт из рюкзака небольшой мешочек с травами, топит в котелке снег и заваривает отвар над костром. Запах был необычный — терпкий, чуть сладковатый, с лёгкими нотками горечи. Я почувствовал, как этот аромат уже сам по себе согревает.

Она разлила отвар в две кружки и протянула мне одну. Я осторожно взял в руки крохотную посудинку.

Кружка была горячей на ощупь, но это тепло было приятным.

Я поднёс кружку к губам и сделал первый глоток. Горячий чай обжёг язык, но я не обратил на это внимания. Вкус был насыщенным и глубоким, словно каждая травинка в отваре была пропитана силой. Сразу после глотка я почувствовал, как по моему телу проходит волна тепла. Она начала с груди, где засел лёд, и медленно растекалась по всему телу — к плечам, рукам, вниз к ногам. Холод внутри ослабел, но никуда не пропал — будто затаился.

Я сделал ещё один глоток, допивая остатки. Тепло становилось сильнее, согревая меня изнутри. Лёд всё ещё оставался на месте, но теперь казался все слабее.

Я посмотрел на девушку краем глаза. Она уже чистила котелок.

Заварила травы ради меня. Это приятно, но сколько в том поступке заботы?

По сути, Барт выходит самым нормальным из компании хотя бы потому, что держит дистанцию и не строит из себя приятеля. А братья и Кира улыбчивы и приветливы. Интересно, я первый подросток-носильщик, сопровождающий их в горах? Просто слухов о работавших на целителя и «неожиданно пропавших» людей ходит о-очень много.

— Спасибо, — улыбнулся я Кире, стараясь не показывать своих мыслей. — Ты так добра. Давно ходишь по горам с Бартом?

— Два года. А что?

— Понятно, откуда ты набралась опыта в заваривании чая, — я решил не спрашивать, сколько из этих двух лет они ходили от целителя Рика и сколько раз команда теряла попутчиков.

Тепло от чая продолжало разливаться по телу мягкими волнами. Я закрыл глаза и снова попытался сосредоточиться на медитации. Теперь это было легче — ледяной комок внутри всё ещё оставался целым, но теперь беспокоил меня гораздо меньше.

— Научилась понемногу. Пару раз покупала травяные сборы, а теперь сама их готовлю, когда встречаю подходящие духовные травы.

— Понял, — я медленно оглядел всю команду. Барт пытался подстричь ногти кинжалом, братья все еще играли в карты. Никто еще не собирался спать. — Кстати, раз уж мы здесь собрались, может, поговорим о чем-нибудь? Объясните мне: как вы прошли ранг закалки, если вы и правда не были в школе? Особая одаренность, или дар свыше?

Кира рассмеялась. Её смех был лёгким, но в нём чувствовалась усталость.

— Мы правда не из тех, кто обучался под контролем наставников. Всё, что у нас было — наши собственные ошибки и немного удачи. У меня дядя был послушником, но его выгнали. Все, что не выветрилось из его головы за двенадцать лет, смог передать мне. И это вроде как сработало — я на стадии пробуждения.

— Если ты ждешь, что я начну с тобой откровенничать, ты многого захотел, — усмехнулся Барт. — Но поболтать можем, все равно спать пока не хочется, а делать здесь нечего. Школы — это для тех, у кого есть время и деньги, сопляк. У нас ни того, ни другого никогда не было. Мы учились на ходу, вот как ты сейчас. Иногда на своих ошибках, как ты сейчас, иногда на чужих. А чаще всего — просто выживали. У каждого из нас есть история о паре-тройке друзей, которым не повезло. Может, и мы как-нибудь станем друг для друга такими историями. Выживать — вообще сложно.