Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника

Почти через четверть часа пути от монастрыря Св. Илии, стоящего на половине дороги в Вифлеем, увидите вы на поле остаток старых стен, которые называют «домом Патриарха Иакова», ибо здесь жил он некоторое время, здесь же умерла прекрасная и достойно любимая им жена его Рахиль – мать Иосифа и Вениамина. Прежде на этом месте были монастырь и церковь, развалины которых видны и доселе.

Там же недалеко от этих развалин находится так называемое поле гороха, ибо в одном только этом месте находят маленькие камушки, совершенно подобные окаменелому гороху. Народное предание объясняет эту игру природы следующим образом: Матерь Божия шла однажды в Иерусалим и увидела здесь человека, что-то сеющего; она спросила его, что такое он сеет; тот с насмешкою отвечал: камни, и вот горох, который он сеял, тотчас же окаменел. Достойно удивления, что с древнейших времен толпы поклонников собирают на память этот каменный горох и он никогда здесь не переводится; отсюда произошло в народе мнение, что будто бы горох этот ежегодно нарождается.

Несколько далее, спустившись в долину, на правой стороне дороги, которая здесь делает небольшое колено, видите гроб Рахили. Это здание совершенно вроде мусульманских мавзолеев, без всякого сомнения построенное чтителями Корана в виде малой квадратной часовни с четырьмя пилястрами и куполом наверху. Евреи обновили ее, побелили и исправили; она ограждена стеною; в этой ограде находятся их могилы, и эти гробы бедных странников, теснящиеся вокруг Рахили, своей матери, трогают пришельца. Внутри самой часовни находится каменный гроб, снаружи оштукатуренный и выбеленный. Прежде купол над ним просто опирался на четырех столпах без стен. Во владении христиан здесь была церковь; турки переделали ее в мечеть, а теперь приобрели ее в собственность евреи. Нередко случалось мне видеть у этой ветхозаветной могилы остановку еврейских караванов, следующих на богомолье из Иерусалима в Хеврон или обратно, и шумный говор детей Израиля невольно заставлял забывать на минуту, что они теперь такие же пришельцы в земле отцов своих, как и мы. В 1859 году целый такой караван евреев, состоявший из сорока или более человек, был ограблен у могилы Рахили двумя бедуинами, и Иерусалимский меджлис не без презрительного смеха выслушал жалобу трусливых евреев и их рассказ, каким образом двое ограбили сорок человек.

Гробница Рахили

Новая мусульманская часовня не возбуждает никакого сомнения о месте погребения Рахили, ибо турки поставили ее над старою могилою. Сам Моисей двукратно вспоминает, что Рахиль погребена на дороге в Вифлеем и что Иаков поставил над нею памятник, который существовал при Моисее. За гробом по правой стороне его тянется ущелье, в котором видны развалины древней Рамы, так недалеко, что в ней, если бы кто ночью плакал у гроба Рахили громко, так было бы слышно, что и напоминает пророчество Иеремии, исполнившееся при избиении вифлеемских младенцев: «глас в Раме слышан бысть, плачь и рыдание и вопль мног; Рахиль плачущися чад своих, и не хотяше утешитися, яко не суть». Рахиль, мать целого народа, представляется здесь пророку как бы живая и в самой могиле разделяет все скорби и несчастия своих детей.

Начиная от гроба Рахили окрестность постепенно оживляется, чаще встречаются оливы и другие деревья и страна все более и более становится живописною. У самого Вифлеема дорога вьется у подножья горы с одной стороны и глубокого покрытого роскошною растительностью оврага с другой, но города все еще не видно, пока не подъедете к нему на самое близкое расстояние. Надобно проехать почти весь Вифлеем, прежде чем достигнете монастыря, расположенного в некотором от него отдалении на краю горы. Дома вифлеемские, которые издали выглядывали так хорошо, вблизи представляют ту же неотрадную картину, как и иерусалимские, то есть нагромождены без особого порядка, местами видны и развалины. Но все-таки здесь заметно более жизни, чем в мертвенном Иерусалиме: сквозь отворенные двери долетают звуки инструментов: это вифлеемиты трудятся над обделыванием перламутровых раковин или чёток, что составляет главный их промысел. На городской площади видны толпы народа, между коими заметны и бедуины из дикого племени тамаритов, кочующего в окрестностях Вифлеема и находящегося в дружеских сношениях с вифлеемитами, как такими из числа феллахов-арабов (оседлых жителей арабского племени), которые в случае крайнего притеснения от турецких властей, так же как и они, умеют постоять за себя, ибо они вообще воинственнее и смелее других феллахов-арабов.