Старые истории (сборник)

— А кто нам даст машину? - спросил я.

— Как кто? Пойдем и возьмем. Сами, - ответил Володя.

— Она в гараже, под замком! И для машины ключ нужен?!

Володя поглядел на меня, как на школьника, и даже поморщился. Потом вынул из кармана несколько автомобильных ключей на кольце, побрякал ими перед моим носом и сказал:

— Этими ключами можно завести почти все тихановские «козлы». Мне доверяют. Вот... - он вытянул медный, сильно потертый ключик. - Этот ветеринарский. А гараж у них гвоздем открывается. Пошли!

Ветеринарная лечебница стояла на отшибе от села. Когда-то ее строили за колхозной бахчой. Белая круглая башня с двумя крыльями, с окнами во все стороны смахивала на татарскую мечеть. Мужики посмеивались в те далекие годы: «Церкву закрыли, а мечеть для лошадей построили».

От колхозных бахчей теперь и следа не осталось: два порядка добротных домов под шифером, под голубой и красной жестью растянулись от Тиханова до самых Выселок. Сады, палисадники, улица широкая да травушка-муравушка... Красота! Идем с Володей, любуемся.

— Это кто ж построился? - спрашиваю. - Совхоз для рабочих, что ли?

— У нас из тихановских в совхозе работает только один человек - управляющий, - ответил Володя.

— Как?! - удивился я. - В Тиханове эдакая прорва людей... Где ж они работают?

— В конторах.

— Так уж все и в конторах?

— Еще на кирпичном заводе, на аэродроме, в доротделе, в лесничестве. Мало ли где.

— Но ведь у вас в райцентре совхоз? По крайней мере отделение. Кто ж в поле работает?

— Сергачевские.

Село Сергачево лежало в трех километрах от Тиханова.

— Что ж они, на автобусе ездят?

— На грузовиках.

— Весело живете, - говорю.

— Не жалуемся.

Мы остановились возле щитового финского дома, покрашенного в желтый цвет.

— Зайдем, - кивнул Володя. - Это мое жилье.

Дом как дом - ничем не лучше других; веранда с крылечком под козырьком, сарай за домом, а впереди палисадник, обнесенный штакетником: молодые яблони, приземистая кустистая черноплодная рябина, аккуратные грядки клубники.

— Чей сад? - спрашиваю. - Кто садил?

— Сад мой, а дом казенный.

— Значит, надолго осел.

— Не в том дело. Просто я терпеть не могу оголенные дома. Крестьянская привычка: где живешь, там и сад ростишь. Это, знаешь, вроде зуда в руках; как иная бабка без веретена или вязальных спиц сидеть не может, так и я... Эти яблони из рязанского питомника привез - семилетки. А за рябиной в Мичуринск ездил.

Он отпер дверь под английским замком, снял в сенях со стены брезентовую куртку и стеганую фуфайку.

— Выбирай, что по душе, - подал мне.

— Зачем? - спросил я удивленно. - И так жарко.

— Пригодится. Зори у реки холодные, - нехотя ответил он, захлопывая дверь.

Мы прошли задами к ветлечебнице. Здесь было пустынно и безлюдно. Двери на замке. В левом крыле окна выбиты.

— Это что? Ребятня хулиганит?!

— Нюрка Селезнева разбила, - сказал Володя, заглядывая внутрь, потом пояснил: - Санитарка эпидемстанции.

— Ненормальная, что ли?

— По пьянке... Они тут с врачом вдвоем хозяйничают. Он у нас и ветврач и эпидемиолог. Холостой... Путался с ней. Кто их знает - видать, поссорились. Он ее хотел уволить. Она напилась с утра пораньше и пошла окна бить. Да орет на все село: я ему, говорит, не только окна - глаза серной кислотой выжгу. Он и укатил на сборы.

Володя подошел к гаражу, с минуту поколдовал над замком и открыл ворота. В гараже стоял «газик» с зелеными крестами на боках и с длинной белой надписью по брезенту: «Ветеринарная скорая помощь». Мы сели в него и поехали.

Сперва мы приехали на пантюхинские луга. На станах у самой реки человек пять обступило крашенную в кирпичный цвет прицепную машину, похожую на перевернутую телегу - колеса у нее были выше платформы. Оказалось, это - прессовально-подборочная машина, и она испортилась: не подавало проволоку, отчего сенные брикеты разваливались.

— А ну-ка, дай попробую! - Володя засучил рукава и полез копаться, как заправский механик; то ложился на спину и под колеса заглядывал, то теребил барабан с намотанной проволокой. Наконец сообразил: - Да у вас секач не работает. Ну?! Глядите... Во-первых, скоба не захватывает проволоку, а во-вторых, она сползает... Не режет! Ну?

Секач исправили, машину запустили, и только потом Володя спросил:

— Батурин не был у вас?

— Был. За механиком уехал. Пресс чинить.

— Куда уехал?

— В контору, куда ж еще? Оттуда вызовет.

— Понятно... - он оглядел собравшихся и неожиданно спросил: - Чьи мотоциклы?

— Бригадиров один. А другой вон, Ивана.

— Николай, можно покрутиться? - спросил он сидящего на траве бригадира, одутловатого детину в замызганной кепочке и в белом тельнике.

— Валяй! - сказал тот и протянул ключ.

Володя завел мотоцикл с коляской и стал выписывать круги, опираясь на левую ногу, как на циркуль.

— Круто берешь! - крикнул кто-то. - Смотри не кувыркнись.

— Не таких объезжали, - сказал Володя.

Потом перешел к другому мотоциклу, без коляски. Этот завел не спрашиваясь: покрутил ручку, погазовал на месте и вдруг как откинется назад, как гикнет - и с ревом полетел на одном заднем колесе, держа переднее на весу.

— Эк, дьявол! Как рысак берет, с ходу!

— Кра-асиво.