Старые долги

Тем не менее вечером мы опять выпивали, и закусывали. Уже на пару с Саней голосили про «ууу-уу… когда твоя девушка больна» и прочие «Ямайки».

Барышни, впечатленные слухами о моей геронтофилии, завели разговор про что ж этим мужикам нужно?

Ко мне весьма многообещающе прижималась Танька, я хлопнул тридцать грамм, и поэтому выдал на автомате:

— Ну чего тут неясного-то? Готовит вкусно, говорит мало, голова не болит!

Когда народ отсмеялся, Светка спросила:

— А мужики тогда какие женщинам нужны?

— Те, которым в мозг удается втатуировать «люблю, куплю, поедем»!

— Нет, Тоха, в тебе романтики! — отсмеявшись заявила Светка.

— Тебе нужна романтичная история? Пожалуйста! На переходе возле института тебя на своей «Волге» сбивает молодой, высокий, красивый сын второго секретаря ЛенГорКома. Впрочем, я думаю, холостой второй штурман Балтийского Морского Пароходства тоже сойдет. И вот приносит он тебе в больницу ведро белых роз. А ты лежишь, вся такая — нога на гире к потолку. А он сраженный наповал красотой твоих ног, тут же предлагает тебе руку и сердце. Ты, поломавшись, уступаешь и вы расписываетесь. Через пару лет интеллигентно разводитесь. Ты снисходительно удовлетворяешься всего лишь квартирой на Невском, дачей в Паланге, и ежемесячным содержанием в размере оклада ИТР. И уже спокойно ищешь единственного. А?

— Но всем нравятся разные девушки, вкусы-то разные. А какой твой идеал? — это Максимова.

Что подколола что ли? Бггг… держите в ответ патетику от Евы Браун:

— Понимаешь, Лен. Моя избранница может быть какой угодно. Главное, что когда весь мир пойдет на меня, она не будет бухтеть, пищать. Она будет стоять за спиной и тихо подавать патроны.

Короче, этим вечером мне Танька дала. Нет, все было прилично, я повел девушку показать особенности архитектуры изб северных регионов. В них оказывается есть сеновалы. Очень уютные, и даже с кроватями. Об аренде сеновала я договорился с одним из водителей. И все делали вид, что мы просто вот увлеклись особенностями избостроения.

Только Саня на следующее утро проворчал:

— Ты полегче. Помни — одно неловкое движение, и ты отец.

Тем не менее, мы подготовили часовую программу, которую отыграли в столовой. Мне было пофик. Но Саню нужно было обкатывать. Это только в дурацких книжках, человек, никогда не выступавший, выходит и берет стадион. Все много сложнее. Прежде всего исполнение должно быть очень хорошим. Люди никогда, или мало слышавшие то, что им поют, должны чувствовать, что это — хорошо.

Так что я был беспощаден. Основная борьба шла за то, чтоб Саня не красовался, а был точен.

А так — концерт удался. Я лично привел Наташу и Оксану. Усадил на лучшие места, и дальше пел только для них.

— Что я вижу, когда иду по Невскому?
Вижу — реклама неона
в небе скучнее бетона
Лужи теребит ветер
Мой город лучше всех на свете!
Вижу субтильные лица
Вижу мускул милиции
Лужи теребит ветер
Мой город лучше всех на свете
Мой город!
Что я вижу, когда иду по Невскому?
Вижу — «мажоры» у «галёры»
Вижу — возле «Севера» воры
Вижу — честные лица
Им от зари до зари трудиться…

Ну и дальше не снижая темпа:

— Это город уснул, этот поезд ушел,
Растворился в ночи,
Мы остались одни, пьяный сторож давно,
Погасил фонари.
В термосе моем горький кофе,
Моих сигарет хватит нам ненадолго,
В небе шальная луна, сядь поближе ко мне,
Мы скажем друг другу о том,
что жизнь не сахар …

И дальше через, «я иду, считаю встречных девушек глазами…», через Цоя и прочих питерских звезд вырулили на восторг публики, и благодарственные обнимашки. А под конец вдарили «Ямайку», «Время» и «Я солдат» от 5nizzы.

СанСэй почти не лажал, в отличие от меня. Ночью я опять изучал особенности северной сельской архитектуры. А на следующий день уехал.

И вот сижу уже час в приемной. Жду, когда же ареопаг из Директора, Главного Инженера и Замдиректора, наконец снизойдет.

На столе у секретаря зазвонил телефон. Она сняла трубку, выслушала, и повернулась ко мне.

— Антон Владимирович. Вас ждут.

Глава 9

У Директора Управления все прошло спокойно. Не тот уровень, чтоб случаться неожиданностям. Да и вообще, ему, похоже, было просто интересно на меня посмотреть. Он хорошо знал моего отца. Больше того, в конце девяностых я узнал, что он был одним из тех, кто зарубил отцу докторскую. Причем уже сейчас он знал, что был не прав. Жизнь — еще тот шутник.