Старший оборотень по особо важным делам

Хозяином был шустрый усатый дедок в плаще и кожаной шляпе. Еще на лестнице получив от Шилова деньги, он дважды основательно пересчитал их, прежде чем спрятать в потайной карман пиджака.

- Это крыша, что ли, так протекает? - спросил Соловьев.

- Да нет, - успокаивающим голосом сообщил дед, - там труба на чердаке прохудилась. Уж пятый год не могут починить.

- Тогда, отец, давай цену сбрасывать, - весело предложил Шилов: не потерявшийся в условиях рыночной жизни дед ему чем-то нравился.

- Да нет! И так почти задарма пускаю.

- Ой, дед, ты меня без штанов оставляешь.

- Зато крыша есть.

- Дырявая.

- На улице-то хужее будет.

- Тоже верно. Телефон работает?

- Все культурно. Только межгород я отключил. Холодильник есть, газ, вода есть. Телевизор почти новый, сын подарил.

- Ух ты, вещь какая, - одобрил Шилов, но вместо телевизора посмотрел на потрепанную гитару, с понтом висящую на стене над кроватью.

- Денежки - первого числа каждый месяц, как договаривались, - продолжал дед. - Новоселье будем справлять?

- Это насчет выпить, что ли?

- Да, - хитро улыбаясь, подтвердил дед.

Неся два пакета с продуктами, пришел Скрябин.

- Я вам что, скалолаз? - Он поставил звякнувшие стеклом пакеты на стол. - Куда лифт дели?

- Пропили! - Шилов выудил из пакета прямоугольную бутылку горилки, протянул деду: - Отец, ты причастись без нас. А то сейчас супруга придет. Она, если увидит, такой кипеш устроит!

- Это точно, это они могут, - дед спрятал бутылку под плащ и, пожелав всем быть здоровыми, покинул квартиру.

- А перцовку я для нас покупал, - сказал Скрябин.

- Да ладно, нам сейчас нужна трезвая голова. - Шилов прошелся по комнате, поглядывая то на затертый паркет под ногами, то на протекший потолок над головой, то на Краснова, напряженно сидящего на кровати… - Чего пригорюнился, Мишаня?

- Жизнь быстро меняется, не успеваю привыкнуть.

- Ну, это ты себе сам такой слалом устроил.

- И как долго мне тут?…

- Пока проблемы не решим. Что, в камере лучше было?

- Да я ничего такого не говорил…

Шилов повернулся к Соловьеву:

- Серега, проверь, что там на чердаке с этой трубой. Ну и заодно пути отхода.

- Пути отхода? - недоуменно повторил Краснов.

- Ты еще не понял, Мишань? Тебя убивать будут. Если не люди Чибиса, то гнилые менты. Они уже сейчас землю носом роют, чтоб тебя найти. А мне тебя сберечь хочется. Тебя Айдар в камере охранял? Теперь мы прикрывать будем.

Шилов взял стул, сел верхом, облокотился на спинку, в упор глядя на Мишу.

- Зачем вам все это? - спросил Миша.

- Ради истины. - В подтверждение этих слов Шилов сурово кивнул. И тут же добавил: - Шучу. Просто нам делать нечего.

Скрябин разбирал пакеты с продуктами, Шилов продолжал говорить:

- Значит так, Мишаня: будешь слушаться - будешь жив. Задача пока простая. Дверь никому не открывать, с соседями не знакомиться, никуда не ходить. Попробуешь рвануть - меня подставишь, а себя не спасешь. Потому что вычислить твои связи - раз плюнуть. И грохнут тебя, хоть ты где спрячешься. Хоть здесь, хоть в Москве, хоть в Воркуте… И даже в Караганде. Понял?

Краснов вздохнул:

- Все я понял.

- Молодец. Тогда тазик вылей. А то протечешь вниз - соседи участкового вызовут, а вслед за участковым к тебе придут киллеры.

- Опять? Сейчас напугаете меня - я спать не буду.

Шилов встал со стула, подошел к окну, осторожно отодвинув ветхую занавеску, посмотрел на улицу. Сказал:

- Меньше спишь - дольше живешь.

* * *

Бомж позвонил с таксофона на «трубу» Моцарта и, отчаянно труся, прочитал с бумажки текст:

- Герман Алексеевич, просили передать, вас приглашают. На шаверму и коньяк. Через два часа пора очки перед Богом зарабатывать. Ой…

Шилов вручил бомжу сто рублей, вытащил из таксофона карточку и пошел ловить частника - Соловьева и Скрябина он отправил в отдел, чтобы они не привлекали внимания своим долгим отсутствием.

Когда он приехал к бистро «Шаурма», Моцарт уже ждал его. В зале не было никого, кроме самого Моцарта и охраны, а на двери висела табличка «Закрыто».

- Ну что ж, за все надо платить, - сказал Моцарт, выслушав Шилова. - За гуманизм - тоже.

- Да нет, ты правильно все сделал. Просто система гнилая.

Моцарт выпил полбокала коньяку, подумал и пожал широкими плечами:

- Может, так даже и лучше. Я давно собирался в Европу перебираться, да все что-то держало. Перед тобой только неловко. Подставил я тебя, получается, - Моцарт посмотрел Роману в глаза.

Шилов усмехнулся:

- Ладно, я еще повоюю.

- Помощь нужна?

- Нет, спасибо. Меня и так уже в твои шестерки записали.

- Уроды! Слушай, полетели со мной? Я тебе это от души говорю. Неужели тебя эта ментовка тут держит? Все равно эти козлы тебя так или иначе сожрут.

- Или я их.

- Мне один профессор говорил, что наша жизнь состоит из пищевых цепочек. Ты кого-нибудь ешь, тебя кто-нибудь ест. Грустно!

- Ты этого профессора съел?

- Нет.

- Значит, жизнь состоит из чего-то еще.

- Хм… - Моцарт оценивающе взглянул на пустой бокал. Подумал, не взять ли еще. Не взял. Поднял голову: - Хороший ты мужик, Шилов. Я за тебя свечку поставлю. Когда прилечу.

- Когда это будет?

- Утром, часов в девять по Москве.