Старший оборотень по особо важным делам

- Плохо дело, парень. - Потом сказал в трубку: - Чингиз, салям! Найди мне телефон Шилова из убойного.

Все ребята ждали возвращения Шилова с совещания в одном кабинете.

- Ну что?

- Подчистить все, - Шилов оглядел свою команду. - Столы, сейфы и дома.

- Думаешь, будут обыски? - Спросил Соловьев.

- Не исключено.

- Надо было нам все-таки этим уэсбэшникам рыло начистить, - вздохнул Джексон.

- Не думаю, что это решило бы вопрос, - Шилов достал из кармана звонящий мобильник. - Да! Айдар? Рад, что ты звонишь на этот громкий телефон. Понял… Спасибо. Я помню твой вопрос.

- Кто это? - Спросил Скрябин.

- Да так, еще одна моя коррупционная связь. Проблемы продолжаются, надо ехать к Юрке в прокуратуру.

* * *

Юра Голицын зашел к Кожуриной отдать шило, которое он одалживал, чтобы сшить уголовное дело, готовое к передаче в суд.

Кожурина сидела за столом и красила ногти. Сегодня на ней была не форма, а клетчатый пиджак и нарядная блузка.

- Спасибо. С меня причитается.

- Можно натурой, - глядя на Голицына сквозь раздвинутые, чтобы не смазать подсыхающий лак, пальцами, ответила Кожурина.

- Танюша, я вообще-то женат, но в принципе…

- Размечтался! Сшей мне тоже, вон, дело лежит… А то рука болит.

- И ногти жалко.

- И ногти, и себя. Что я здесь делаю в расцвете лет, за что пропадаю?

- За любовь к искусству.

- Это я давно отлюбила, мне бы что-нибудь посвежее.

Голицын взял папку с делом, взял специальный станок, в котором закреплялись бумаги, чтобы в них можно было проколоть шилом ровные дырки, а потом продеть в дырки нитку. Сел за небольшой столик, на котором стояли электрический чайник, сахарница и чашки, расчистил место для работы. Прочитав на обложке дела фамилию обвиняемого, удивился:

- Это ты по Васюкину уже закончила? Быстро!

- Он тоже ничего понять не успел. Думал, что я целыми днями глазками хлопаю и ногти крашу, а я его ко всем трем трупам железно привязала. Адвокат только крякнул.

- Французы называют это «Железный кулак в бархатной перчатке», - заметил Голицын, с трудом прокалывая первые пятьдесят страниц из трехсот, составляющих уголовное дело.

- А что делать? Мужчины меня недостаточно любят, вот и приходится их ставить на место.

- Какое счастье, что я в числе твоих друзей, - Голицын закрепил в станке следующую партию документов.

- Р-р-р-р! - Кожурина растопырила пальцы, изображая лапы готового атаковать тигра.

- Ой! Нет, не убивай меня…

- Ладно, живи. А вот приятеля твоего Шилова приласкать придется.

- Ты о чем?

- О том, что арестовывать его надо.

- Ты что, серьезно? - недоуменно смотря на Кожурину, Голицын заложил в станок очередную партию документов.

- Меньше будет тусоваться с авторитетами.

- Так это ж часть его работы.

- Под бандитскую дудку плясать?

- Тань, ты чего? - Голицын отложил шило. - Ты же не первый день в следствии, и оперативную работу знаешь.

- Юра, похищение людей - это преступление…

- О чем ты говоришь?!

- Я говорю о законе, который нельзя нарушать никому, в том числе и твоему распрекрасному Шилову. Превышение служебных полномочий - это минимум. А если по максимуму…

- Тань, ты бы не спешила, а? Я в теме, там море нюансов.

- Ну вот разберемся.

- А Шилов здесь при чем? Тех парней повязал Гера Моцарт, его и закрывайте.

- Его тоже, само собой. Им в камере на пару веселее будет.

Голицын встал, подошел к столу Кожуриной.

Она продолжала разглядывать пальцы, подправляя кроваво-красный маникюр.

- Тань… Ведь это Арнаутов тебя подбил? У него на Шилова давно зуб. Ты не допускаешь, что это его подстава?..

Кожурина воткнула кисточку в пузырек с лаком. С прищуром посмотрела Юрке в глаза. Она уже чувствовала, что он сейчас скажет. Ничего особенного, об этом давно шептались в прокуратуре.

И как только он это сказал, мгновенно отреагировала.

- …или ты замуж любой ценой хочешь?

- А не пошел бы ты на все буквы? Пока лицо целое!

Голицын хмыкнул и, качая головой, вышел из кабинета.

А уже через пятнадцать минут он разговаривал с Шиловым.

Они прогуливались по скверу неподалеку от здания прокуратуры.

- Значит, говоришь, банда Шилова - Дробышева? - усмехнулся Роман.

- Угу.

- Красиво звучит!

- Я поговорю с прокурором…

- Подставишься, и тебя тоже в оборотни запишут.

- Попытка - не пытка.

- Спасибо. Но, вообще-то у меня к тебе другая просьба. Мне надо Мишу Краснова выпустить на подписку. В тюрьме его заставят изменить показания, как Селиванова, или убьют.

Голицын что-то прикинул, вздохнул:

- Да-а, дела! Это надо с шефом решать.

- Попробуешь что-нибудь сделать?

- Попробую. Когда надо?

- Сейчас уже надо. Потом будет поздно.

- Как всегда. Ладно, давай!

Пожав Шилову руку, Юра ушел.

В эфире неслись короткие переговоры групп наружного наблюдения:

- «Первый» - «Шестому»: что у вас?

- Объект сел на скамейку, курит. Связь уходит. Ведем ее?

- Установите, кто такой, и догоняйте нас.

- Понял, первый. Работаю.

Шилов приехал домой, но заходить в квартиру не стал. Постоял на лестничной клетке, наблюдая в окно. Когда во двор въехала и скромно заняла место в ряду других машин неприметная «шестерка» темного цвета, он тихо выругался.