Старший оборотень по особо важным делам

А Шилов, соскочив со своего стола, пересек кабинет и присел теперь уже на край стола Соловьева, нависая над Мишей.

Миша смотрел на него снизу вверх из-под закрывающей лоб толстой повязки и внимательно слушал.

- А за кого ты бьешься? За тех, кто тебя послал? Нужен ты им! Таких, как ты, - очередь. Хочешь, я все про тебя расскажу? Ты родился в маленьком городке, где много шахт и водки. Батя твой бухал и работал, а мама мечтала каждое лето вывезти тебя на Черное море. От скуки ты ходил качаться в соседний подвал и мечтал уехать в большой красивый город. Я прав?

Миша, растерянно поморгав, опустил взгляд.

- Потом из Питера приехал твой одноклассник и рассказал, как там круто. Рассказал про серьезных пацанов, про бабки, про телок, про «мерсы». И про то, как вас ждет братва. И вы с Димкой рванули в Питер. Вас познакомили с шефом, он хлопнул с вами рюмашку и сказал, какие вы замечательные пацаны. Вам выдали тачку, мобильник, вы сходили в пару клубов, сняли проституток и поняли: жизнь удалась! Только одного вам, Миша, не показали. Аллею на кладбище, где вас потом зарывают. Знаешь, сколько там таких, как вы, лежит? Ты - пешка! Ты - расходный материал. Шеф же не приехал вас вчера к Моцарту выручать? Это мы вас, идиотов, с того света вытащили. И мы единственные, кто не заинтересован, чтобы вы обратно вернулись. Думаешь, шеф станет вас выручать? Адвокатов дорогих нанимать, передачи слать в камеру, семьи ваши, в Воркуте оставшиеся, кормить? К судье пойдет договариваться, чтобы тебе дали условно? Да на хрена вы нужны! Ему проще заплатить полкосаря, чтобы вас ночью в «Крестах» удавили, а потом пригласить из Воркуты новых рекрутов.

- Новых - кого? - Краснов поднял голову. В глазах у него появилось что-то новое по сравнению с тем, что Роман видел до начала своего длинного монолога.

Роман объяснил, кого называют рекрутами. Заодно, мимоходом, назвал адрес подвала, в котором Миша качал железо. Упомянул первую девушку Миши, которая три года назад перебралась в Москву, а теперь, сторчавшись на героине, работала уличной проституткой. Перечислил кое-каких школьных товарищей: двое сидят, двое померли, один круто поднялся и ездит на джипе, один в розыске за бытовое убийство. Немногочисленные сведения, полученные от Игоря, Шилов расходовал экономно, стараясь давать поменьше конкретики и побольше создавать впечатление, что ему известно о Краснове и Селиванове буквально все, вплоть до интимных подробностей.

Сначала Краснов просто слушал, то уперев глаза в пол, то недоверчиво, из-под повязки, заглядывая Роману в глаза. Потом, грустно усмехнувшись, уточнил какой-то момент, в котором Шилов допустил небольшую неточность. Потом начал спорить. Потом начал спрашивать, и уже как-то так получалось, что пусть и косвенно, но все-таки он подтверждал, что показания про сорокалетнего кавказца, подошедшего к ним в кафе, - полная ерунда…

Незаметно пролетело почти два часа. В кабинете висели пласты сизого дыма от выкуренных сигарет. В желудках тяжело бурчал кофе, которого они выпили не одну чашку.

Миша посмотрел в окно, на залитую грустным осенним солнцем широкую улицу:

- Если я начну говорить, меня в «Крестах» точно прирежут.

- Нет, - Шилов покачал головой. - Не успеют. А вот если будешь и дальше молчать - тогда да, тогда могут успеть. Убивают не того, кто уже сказал, а того, кто может сказать. Секешь разницу?

Миша долго не отвечал, продолжая разглядывать улицу за окном.

Потом повернулся к Роману:

- Можно мне с Димой поговорить?

- Зачем?

- Посоветоваться.

* * *

Помахивая папкой с дежурным набором протоколов и постановлений, следователь прокуратуры Юра Голицын прошел по пустому коридору убойного отдела и остановился перед дверью кабинета Романа. Дернул ручку, насмешливо выругался и постучал. Щелкнул замок, в коридор выглянул Шилов.

- Лепилу вызывали? - спросил Голицын, поверх плеча Шилова глядя, как за столом напротив друг друга сидят Соловьев и какой-то молодой парень с заклеенной белым пластырем физиономией.

- Кого?

- Следака, говорю, вызывали, дело из ваших оперативных мулек лепить?

- А-а-а, ты, что ли, дежуришь сегодня? Есть Бог на свете! - Выйдя в коридор, Шилов взял Голицына под руку и буквально потащил в соседний кабинет. - Слушай, у нас тут дело века!

- Опять? - Голицын притворно схватился за сердце. - Я еще от твоего прошлого дела века не отошел. Так что ты заранее учти, я чисто по дежурству выехал, и все.

- Пойдем, банду будем брать! - Шилов распахнул дверь в кабинет Василевского и, убедившись, что задержанного там нет, протолкнул Голицына вперед себя. - Давай, заходи!

Сидя за столом, Скрябин и Василевский играли в нарды.

Шилов спросил:

- Селиванов у Борьки?

- Да, явку пишет, - отозвался Скрябин.

- Нормально?

- Со скрипом, но движется.

Василевский бросил кубики и рассмеялся, торжествующе глядя на Скрябина:

- Четыре - четыре! Иди потренируйся на заднем дворе.

Скрябин, чертыхнувшись, встал и отошел. Василевский сложил доску, убрал ее в ящик стола и тоже поднялся:

- Начальник, оченно кушать хочется. Одолжи полтинник.

- На, смотри не потолстей.

Василевский вышел из кабинета.