Старшая школа Йокай 3

Я не мог оторваться от нее и был готов смотреть вечность. Высокие узкие скулы, бархатные темные глаза, пропорционально широкий лоб и идеальный овал лица. Ее остренький носик был будто выточен лучшими скульпторами всех миров — одновременно ли, или они выбрали кого-то наилучшего среди них, я не знаю.

Я знаю только, что мы были абсолютно равны по силе.

— Я не могу тебя победить, — вслух произнес я.

— Я не могу тебя победить, — эхом отозвалась она.

И вдруг меня озарило. И я, сложив глефу, быстро побежал к рюкзаку, оставленному по дороге.

— Никуда не уходи! — и почему в такой ответственный момент я вел себя как полный дебил?

Подумать только, вчера — буквально вчера я смеялся над Казуей. Был готов изгаляться над его импульсивностью. Случайно чуть не оскорбил его. Он по-японски стоически выдержал мои западные манеры… отсутствие манер. Буквально вчера я смотрел на то, что для меня было немыслимо.

Буквально вчера я был другим. А ведь я даже поспать не успел.

Сущая мелочь. Вот он, рюкзак. Открыть главный отсек. Даже искать не надо, вот она торчит.

Я вернулся на исходную. Яно внимательно наблюдала за мной.

Выдохнуть. Сконцентрироваться. Поцарапать палец. Зачем? Черт его знает. Надо.

Я размахнулся так сильно, как только умел, и со всей дури швырнул стрелу в небо.

Яно неуловимо стремительным жестом вскинула руку перед запахом ворота кимоно. Пробив ее ладонь насквозь, стрела торчала в направлении середины груди — там, где на четыре пальца выше мечевидного отростка должно располагаться сердце.

— Знаешь, — она задумчиво отломила наконечник у неубиваемой стрелы и, вытащив древко, переводила взгляд с идеально гладкой поверхности непораненной руки на оперение. — Я как-то не привыкла, чтобы в меня кидались острыми предметами. А что за птица? Сокол?

Пальцы сами создали навью веревку узорчатого плетения. Самую тонкую, самую мягкую. Нужно-то было всего ничего. А перенервничал и замылился, будто пять километров каната вручную бухтовал.

Я подошел к ней, протянул получившееся колечко и упал перед ней на колено.

— Нет времени объяснять. Яно-сама, сделай меня самым счастливым кощеем в мире. Я ем практически всё, кроме собы, и никогда не буду с тобой ругаться. Выходи за меня замуж. Прямо сейчас.

— С радостью, — она недрогнувшими пальцами взяла кусок моего творчества и примерила на безымянный палец левой руки. — Но без благословения старших родственников не могу, даже если простоишь вот так до вечера. Поэтому давай дождемся, пока Миямото-сан посетит нас, и тогда уже обо всем договоримся. Я согласна.

Навья веревка отблескивала благородным цветом, и я уже был самым счастливым кощеем в мире.

За спиной раздался утробный хруст. Ломалась последняя печать.

Мы резко обернулись.

— Плохо, — спокойным голосом произнесла Яно. — Умибодзу проснулся.

— Умибодзу? — переспросил я. — Так вот что за стихийное зло было запрятано под последней печатью?

Вокруг начал сгущаться мелкий мерзкий туман. Воздух наполнялся крошечными каплями воды.

— Именно, — отозвалась шинигами, внимательно наблюдая. — Его пытались запечатать не единожды, и каждый раз он неизвестным образом подтачивал свою тюрьму. Его даже попытались отнести от моря — правда, дальше Омии так и не унесли. Здесь раньше был другой город, поменьше, он так назывался… В пятьдесят втором году умибодзу в очередной раз почти освободился и зашевелился. Около полуострова Камчатка произошло чудовищное землетрясение, и цунами чуть не смыло Гавайские острова, разрушило несколько крупных городов и множество мелких поселков на Сахалине и Камчатке. Тысячи людей и йокаев погибли, ущерб был невообразимым. Следующими были бы острова нашего архипелага.

— Тогда вы позвали мага с Запада?

— Да, и к его приезду в пятьдесят третьем сложилось сразу несколько условий, определивших нашу дальнейшую жизнь, — задумчиво ответила она. — Я решила завершить печать собой, а чтобы заклятие сработало надолго и умибодзу не вырвался, как он всегда это делал — его решили усилить за счет жертв. Маг с Запада запечатал еще четырех йокаев различного происхождения, которые хорошо подходили по стихиям разных сторон света, поверх моей жертвы. И это сработало — до текущего момента.

Я почувствовал, как по спине ползет холодок.

Пошла мелкая морось. На волосах начал образовываться конденсат.

— Яно-сама, а почему ты решила пожертвовать собой? Это был добровольный выбор?