Старшая школа Йокай 3

Мой блокнот стремительно заполнялся схемами. Оба нападения были построены идентично — однако с оговоркой: организатор в первый раз явно не знал, кто именно будет защищать печати. Получалось, что на двоих шинигами приходились два аякаси, которые полностью уравновешивали их по силам. Остальные аякаси шли не то в нагрузку, не то в качестве контрольных и выбирались по принципу «до кучи». Тот, кто контролировал их, знал только диспозицию — остальное было для него неизвестным, и он перестраховывался. Впрочем, то, что «наша» куча исправно оказывалась больше «не нашей» кучи, пока спасало. Однако же создавалось ощущение, что всё это было справедливо для первого сражения, прошедшего на территории Хаято. В нашем же случае всё было куда интереснее. И закономерностей я пока не видел.

Или не хотел видеть.

— Факт остается фактом, — медленно проговаривал Казуя. — Все опоры разрушены, и остается надеяться разве что на удачу. Последний слой всё еще держит то, что под ним, и ломаться сию секунду не планирует.

— Если сию секунду она планирует продержаться хотя бы до завтрашнего дня, то у меня есть время подумать, что делать, — откликнулся я.

— Она до укрепления десяток лет простояла надтреснутой и выдержала, — сообщил Синдзи. — Очень надеюсь, что хотя бы еще один день она осилит не развалиться.

— Хорошо, — я был на редкость задумчив.

Было с чего. За два дня три печати разрушились неясно каким образом (ну ладно, с одной ясно, каким). Неведомое лицо, стоявшее за этим маневром, до сих пор не показало себя. Храмовая территория Хаято в хлам. Храмовая территория Кицуки в хлам. Хината не показывает виду, но где-то в глубине души заламывает руки по поводу сакуры, посаженной в незапамятные времена. Я симпатизировал этой женщине: ее старания по поводу ландшафта было невозможно переоценить, парк был воистину великолепен. Попытка позвонить отцу закончилась ничем: абонент не абонент. Тётушки и сестры честно признались, что с печатями такого уровня дела не имели в принципе никогда. Дед сообщил, что последний раз читал хоть что-то о печатях веке так в седьмом и более за ненадобностью этим не занимался. О местоположении бабули как-то очень расплывчато сказали, что пока поговорить не может. Бай явно творила что-то не то, и это смущало меня больше прочего. Хотя она отдала мою стрелу, однако осадочек-то остался. Черт его знает, что теперь с этим всем делать…

Мы обсудили всё, что можно было обсудить. Всё упиралось только в то, что печать нужно укреплять заново. И метод, которым пользовался предыдущий маг с Запада, повторить возможным не было никак. Во-первых, под рукой не валялись четыре прекрасно подходящих аякаси достаточного уровня силы. Во-вторых, в текущих условиях никто не пошел бы на это.

А Кицуки Миямото, кладезь знаний, как назло, должен был прибыть не раньше середины завтрашнего дня.

Сейчас мне предстояло вернуться домой, еще раз полистать умные книжки, помедитировать по этому поводу… и завтра как-то решать проблему. Иметь под боком стихийное зло, которое способно ненавязчиво стереть с лица земли больше одного прибрежного города, не улыбалось никому. А звать кого-то времени не было.

Даже если решение, которое я изобрету, не будет постоянным — этого хватит, чтобы запас прочности печати повысился и дожил до приезда более опытного чародея. Я очень надеялся, что семья подсуетится и поможет с кандидатурой.

Мы попрощались и разошлись по домам. Я задумчиво жарил курицу и собирал по закромам разума буквально всё, что могло бы пригодиться. Карачун понимал, как он сам утверждал, только в разрушении и особо ничем помочь не мог.

Батин номер по-прежнему молчал.

Видимо, это был знак, что мне пора бы уже что-то сделать самому.

* * *

Она стояла на краю какого-то парка смутно знакомого вида.

Что-то изменилось, раз с нее сняли печать? Но что?

Вокруг не было никого… Странно. Если поверх нее пустота, то почему Миямото-сан не встречает?

Ладно…

Она, аккуратно ступая, отмечала происходящее вокруг. Луна убывала на две трети. Часть парка была не то под реконструкцией, не то под посадками. В комья земли ей идти не хотелось.

Перед ней была небольшая калитка. Хорошо, сойдет…

Металлическая дверца не скрипнула и не выдала ночную гостью.

Стоял не то исход лета, не то начало осени. Зелень шелестела из каждого сквера. По улице было приятно идти. Запахи ночного города освежали. После заката прошел дождь, но покрытие под ногами уже было сухим. На тротуарах лежало аккуратное бетонное покрытие, по которому было легко шагать.

— Эй, Садако-тян! Ты из какого телевизора вылезла?

Она проигнорировала подгулявшего любопытного прохожего. Недоставало еще разговаривать с незнакомцами.

— Садако-тян, пожалей меня! Мне ведь осталось больше недели?

Еще один…

Она свернула на улицу поменьше, где не было лишних глаз. Город казался знакомым ей. Она раньше проживала здесь, в Омие.

Однако вывеска-указатель однозначно говорила, что она находится в Сайтаме. Странно…