Старшая школа Йокай 2

Кицуки Миямото, старый спартанец. Перед шинигами стоит сама Бай Гуан, ее хвосты бьют из стороны в сторону, но отсвет посоха и мерцающие в зрачках огоньки будто уже подписали ей приговор. Короткая команда, что-то вроде «Горящая». Исполинское дерево прорастает искрами, и их волнующаяся масса не предвещает врагу ничего хорошего. Легкая шерсть вспыхивает как желтый кусочек просушенной бумаги. Миямото смотрит недобро, так взирают на врага. Ее физическое тело превращается в кучку пепла.

Видение ей не понравилось. Она задала другие стартовые условия и приготовилась смотреть.

Безымянный маг с Запада, его белое лицо не выражает ровным счетом ничего. Прозрачные костлявые пальцы перебирают нитки энергии, которой так плохо умеют пользоваться здесь, на Востоке. Множество нитей оплетает ее тело, разрезая кожу, впиваясь в кости. Обматывает ее плотным коконом, оставляя будто причудливой куколкой неизвестного насекомого. Вряд ли отсюда вылупится прекрасная бабочка.

Это ей тоже было не по душе.

Что бы она ни представляла, получалось только плохое. Тощий парень с седыми волосами надевает черную дымящуюся маску и, дыша смертной тенью, одним сильным ударом косы сносит с ее плеч голову. Она не успевает даже удивиться. Ее затапливает громадная волна цунами, что пустил на город пробудившийся кайдзю. Отплевываясь, она плывет к берегу, но следующие и следующие волны прибивают ее легкое тело ко дну. Хрупкая девочка, очень похожая на старика Миямото, раздевается до пояса и покрывается толстой коркой льда. Вишневое дерево, под которым она стоит, увешано гроздьями мерзлых багровых плодов, звенящих на несуществующем ветру. Везде смерть, смерть, смерть…

Бай Гуан очнулась недовольной. Вводные данные явно требовали уточнения.

Нужно было срочно переключиться на что-то менее пессимистичное. Хули-цзин прекрасно понимала, что все ее видения представляют лишь возможное будущее. Это не строго определенная судьба, оно не должно сбыться ровно как показано. Но вероятность оставалась таковой, и она не равнялась нулю.

К черту всё.

Она достала из свертка длинную стрелу. Пора было заняться более прикладными вещами.

Тяжелый травяной дух. В небе парит желтая пыльца. Тепло настолько, что голые руки и ноги не чувствуют дискомфорта.

«Я на каком-то большом лугу».

Через луг идут двое. Костлявого вида юноша с серыми волосами. На его лице нет дымной маски. Он одет в тренировочный костюм.

«Я его уже видела».

Рядом с ним женщина. Очень немолодая, но по ней этого не сказать. Она уже давным-давно по ту сторону реальности. Над ней витают потоки мари, мертвой воды. Вода буквально везде: под ее ногами, в рукаве ее одежды, в ее волосах. Тонкая нитка тянется куда-то.

«Куда?»

Бай Гуан напрягает зрение. Нитка ведет к черной реке, кипящей и бурлящей. Над рекой полыхает металлический мост, раскаленный докрасна. Перед мостом лежит вечный охранник. Три его морды положены на чешуйчатые лапы. Он спит. Нить не обрывается, тянется за реку. Где-то там стоит черная изба, а в ней великая мать мертвых, прядущая бесконечную морозную пряжу.

«Но как они связаны?»

Пока Бай Гуан путешествует за реку, двое собирают тяжелый лук странного вида. Женщина снабжает мальчика щитком, чтобы не повредить руку, и протягивает ему стрелу, уже хорошо знакомую лисице.

— Стреляй, Костя, пусть всё сложится, — тихо говорит она. Мальчик закрывает глаза, а женщина начинает петь что-то тягучее, заунывное. Бай Гуан не понимает, на каком языке говорит незнакомка.

Над юношей раскидывается барьер… нет, не барьер. Это мертвая вода завихряется, образуя купол и будто разрежая пространство. Старая женщина своей песней сплетает реальности. Это значит, что она имеет непосредственное родство с кем-то, кто свободно ходит между всеми мирами.

На такое способны только очень старые йокаи и ками.

А кто из ками имеет много детей, да настолько, чтобы Бай Гуан в лицо не могла угадать, перед кем стоит?

Она прищурилась еще раз. От мальчика тоже шла какая-то нить. Она тянулась…

Просторный зал. Черный трон, простой, ничем не украшенный. Стены, собранные из неведомого темного камня, увитые той же дымкой, из которой мальчик собирал маску. На троне…

Бай Гуан отшатнулась.

«Ты ещё какого черта здесь делаешь?!»

Она сидела в мягком кресле. Сплетенные пальцы побелели от напряжения. Кожу на лице саднило, в глазах будто была насыпана алмазная пыль.

Если верить видению, то в тот день, который ей удалось подсмотреть, кто-то из русских заклинателей смерти гадал. Их традиции были просты как пояс оби: если они берут черную стрелу, значит, пытаются выяснить, где враг. Если серую — то где друг. Если красную — то где родня или отчий дом, потому что заблудились во времени и пространстве.

Белые стрелы же посылали в поиске невесты. То есть кто-то из потомков Мораны Смерти вырос настолько, что ему восхотелось жениться.

А стрела возьми да попади в печать, которая прикрывала ее, Бай Гуан, от мира живых. Причем хотя это была простенькая гадальная стрела, парню достало дури разбить заклинание. Может, кстати, и потому, что печать не была японской. Близость энергий, вот это всё.