Старинные рассказы. Собрание сочинений. Том 2

Второй выход в сияющем мундире Августа Албануса. Шепчутся прохожие. Рига делится на партии: Рига пастора Албануса и Рига магистрата. Женщины на стороне мундира, мужчины на стороне гражданских кафтанов. Соблазн расшатывает спокойную семейную жизнь города. В воздухе чувствуется война.

Рижский магистрат выдвигает дальнобойное орудие — на его стороне оказался сам военный губернатор граф Буксгевден[173]. Однако положение спорное, разрешить которое может только министр юстиции князь Лопухин[174] и юстиц-коллегия.

Можно ли сомневаться во всемогуществе графа Буксгевдена? Но напрасно торжествует рижский магистрат: Август Албанус умеет защищать свой мундир! Пишет письмо военный губернатор, но уже послано письмо директора школ.

31 декабря 1804 года курьер военного губернатора выехал из Риги, проклиная свою судьбу. Вечером будет веселье, встреча Нового года, а тут приходится тащиться в холод и вьюгу по скверным дорогам в Петербург.

31 декабря того же года выехал из Петербурга в совершенно таком же расположении духа и курьер юстиц-коллегии в Ригу.

В сумке рижского курьера было, в числе других бумаг, письмо графа Буксгевдена министру Лопухину. Нужно действительно положить конец неприличному поведению пастора Албануса, щеголяющего в мундире и не желающего слушать приказы магистрата, своего непосредственного начальства.

В сумке курьера петербургского — очень важная и крайне неприятная для графа бумага. По жалобе директора лифляндских школ Августа Албануса Министерство просвещения, обиженное за своего чиновника, испросило высочайший рескрипт на имя графа:

«Из донесения по части Министерства просвещения доходит до моего сведения, что рижская городская ратуша лифляндскому директору училищ Албанусу воспрещает носить мундир, в учебном округе употребляемый. Обстоятельство сие ставлю Вам на замечание, почему упомянутая ратуша входит в оное, яко дело, ей не принадлежащее».

Мирно почивает Август Албанус: мирно висят в его платяном шкафу скромный сюртук пастора и блестящий мундир директора. На маленькой станции между Ригой и Петербургом встретились два курьера, пожаловались друг другу на судьбу, выпили по чарке и более — и разъехались каждый в свою сторону. Ухмыляются члены магистрата, наконец унизившие непокорного пастора, зевает от скуки граф Буксгевден, охотно променявший бы Ригу на Петербург.

И вдруг — гром в январском небе. Военный губернатор получил нагоняй за пастора Албануса.

Положение воистину губернаторское! Хуже всего, что письма разошлись в дороге и мнение губернатора, противоречащее мнению императора, придет с опозданием. Знай губернатор раньше о мнении императора, было бы иным и его собственное мнение.

По счастию, Август Албанус поименован в высочайшем рескрипте директором, но не назван пастором. Но известно ли было его величеству это побочное обстоятельство? Во всяком случае, оно может служить объяснением, почему военному губернатору действия магистрата показались не лишенными некоторой справедливости и, во всяком случае, подлежащими суждению юстиц-коллегии. Однако если государь император и при этом осложняющем дело обстоятельстве повелит пастору Албанусу носить мундир ведомства просвещения, то военный губернатор не упустит немедленно указать рижскому магистрату на неправильность его действий.

Не отдохнув, петербургский курьер садится с пакетом в дорожную кибитку. Пастор Албанус чистит пуговицы на директорском мундире; члены магистрата уныло беседуют об очередных делах. Курьер рижский, возвращаясь после недельного пребывания в Петербурге, лупит в спину ямщика.

15 января всей Риге известно, что пастор Албанус выиграл сражение: высочайший приказ получил подтверждение в повторной бумаге. Отныне мундир может и должен носить не только директор, ной пастор Август Албанус, и рижский магистрат никоим образом не должен совать нос не в свое дело.

Третий выход пастора Августа Албануса в сияющем мундире. Если бы не жестокий мороз, директор лифляндских школ вышел бы без шубы. Но и в шубе он достаточно величествен, тем более что из меховой опушки ее ворота поблескивает шитый золотом воротник. Знакомые и прихожане приветствуют героя; незнакомые смотрят с почтением на победителя не только магистрата, но и самого военного губернатора.

Так на заре девятнадцатого века стойкость законопослушного восторжествовала над пороком общественности.

ВОСПИТАТЕЛЬ ГОРОДА

В начальные годы девятнадцатого века появился в городе А. молодой человек, присланный из столицы занять административную должность в одной из многочисленных губернских канцелярий. Если мы пишем «город А.», а не попросту всеми буквами, то только потому, что достоверность относящихся к рассказу фактов не всегда подтверждается документами, так что иной раз не разберешь, что нами вычитано из старых книг, а что, без особой натяжки, может быть отнесено к счастливому творчеству фантазии. По той же причине и герой рассказа, фамилия которого отлично известна (С-н), будет у нас назван лишь по имени-отчеству собственного измышления — Игнатий Никитич.