Старик Хоттабыч (худ. Г. Вальк)

Вряд ли это порадовало бы Вандендаллеса: в любом банке обратили бы внимание на номера ассигнаций, а одинаковые номера бывают только на фальшивых деньгах. Но что касается Вандендаллеса, то ему сейчас было не до проверки номеров. Побледневший от волнения, взобрался он на вершину бесценного холма и выпрямился как монумент, как живое олицетворение торгашеской алчности, готовой на любую подлость, на самое бесчеловечное преступление ради лишней пачки денег, дающих у него на родине и во всём капиталистическом мире власть над людьми. Волосы у Вандендаллеса растрепались, глаза горели сумасшедшим блеском, руки дрожали, сердце бешено стучало в груди.

— А теперь… а теперь… а теперь я хочу десять тысяч золотых часов, усыпанных бриллиантом, двадцать тысяч золотых портсигар, тридцать… нет, пятьдесят тысяч ожерелий из жемчуга, пятнадцать тысяч старинный фарфоровый сервиз!.. — вопил он уже без перерыва, еле успевая уклоняться от падавших на него несметных богатств.

— Чего вы тут стоять, как господа?! — свирепо крикнул он стоявшим поодаль Хоттабычу и Вольке с Женей, которые смотрели на него с нескрываемым отвращением. — Вы есть мои рап, вы есть мои слюги! Вы имеете немедленно собирать эти вещи и складывать в кучка! Быстро! Или я вас всех буду побить через бокс?

— Нельзя ли полегче! — рассердился Волька. — Вы не у себя дома. И вы имеете дело не с рабами, а со свободными советскими людьми, вот с кем!

— Да, вы сейчас будете быть мои рап!.. Сейчас… одна минута… сейчас вы будете стать навек мои рап!..

Вандендаллес повернул кольцо и проревел, потрясая в воздухе потными кулачищами:

— Я имею желаний, чтобы этот нахальный старик и эти непокорные и дерзкие советские мальчики были мои рап, чтобы они чистили ботинки моим деткам, чтобы были мои слюга всегда до конца жизни!.. Я имею ещё один и маленький желаний, я имею желаний, чтобы все фабрики, все шахты, все заводы, все банки, все железный дорога, аутомобиль и самолёт, вся земля и все леса в Советский Союз принадлежал мне, моей фирме «Вандендаллес и сыновья», и только моей фирме!.. Ты имеешь слышать, волшебное кольтсоу?.. Немедленно выполняй мой приказаний! Я имею быть американский деловой человьек, и я не имею время ждать. Вся Россия, весь мир должен принадлежать американскому деловой человьек!

— А не хватит ли тебе, о краснолицый чужеземец, уже полученых тобою богатств? — строго осведомился Хоттабыч.

— Молчать! — заорал Вандендаллес и в неистовстве затопал ногами. — Когда хозяин делает бизнес, слюга имеет обязанность молчать!.. Кольтсоу, выполняй моё приказаний! Бистро!.. А тебе, черномазый старикашка, я покажу через бокс, как надо уметь слюшаться свой белый хозяин!

И он кинулся с кулаками на Хоттабыча. Но Волька и Женька с такой силой вцепились в Вандендаллеса, что тот рухнул на траву, как бревно.

— Как вы смеете мешать свой хозяин бить через бокс свой плохой слюга! — закричал он, порываясь встать на ноги. — Вы теперь есть мой покорный рап!..

— Вон из нашей страны! — крикнул ему запыхавшийся Волька. — Чтоб здесь твоего духу не было! Катись отсюда!..

— Да будет так! — сурово подтвердил Хоттабыч Волькины слова и выдернул из своей бороды четыре волоска.

В это же мгновение словно сквозь землю провалились мешки с долларами, ящики с сервизами, часами, ожерельями — словом всё то, что принесло Вандендаллесу серебряное кольцо. А сам он вдруг быстро-быстро прокатился по траве, а затем по дорожке в том направлении, откуда он так недавно появился, полный надежд. Немного погодя он пропал в отдалении, оставив за собой лёгонькое облачко пыли…

Когда ребята несколько пришли в себя от всего происшедшего, Волька задумчиво промолвил:

— Ничего не понимаю… Какое же это в конце концов кольцо — волшебное или простое?

— Конечно, простое, — ласково отвечал Хоттабыч.

— Почему же оно, в таком случае, исполняло желание этого разбойника?

— Это не оно исполняло, это я исполнял.

— Ты?! Зачем?

— Из вежливости, о пытливейший из отроков. Мне было неудобно перед этим человеком. Я беспокоил его в магазине, я приставал к нему, когда он возвращался к себе домой, я немало надоел ему, пока он захлопнул предо мной двери своего жилища, и мне неловко было не выполнить несколько его пожеланий. Но жадность его и его чёрная душа отвратили от него моё сердце…

— То-то же! — сказал Волька.

Выходя из сада на улицу, Хоттабыч наступил на какой-то маленький круглый предмет. Это было кольцо «Носи, Катя, на здоровье». Вандендаллес потерял его, когда, катясь, пытался вцепиться руками в траву.

Старик поднял кольцо, вытер его своим огромным ярко-синим носовым платком и молча надел на безымяный палец правой руки…

Уже Волька с Хоттабычем и Женькой Богорад давно вернулись домой, успели лечь спать и проснуться утром следующего дня, а Вандендаллес всё ещё катился и катился.

Около восьми часов следующего дня километрах в чытырехстах к востоку от Парижа девятилетняя француженка Жанна Дакю была по дороге в школу сбита с ног каким-то катившимся предметом, напоминавшим, по её словам, мешок, туго набитый тряпками.