Старая крепость

Впрочем, в глубине-то души решение уже принято, – тут ни к чему лукавить. Просто, если смотреть на ситуацию трезво, сейчас для появления в крепости перебежчика не самое удачное время. Даже если я и смогу убедить наших бойцов и командиров не убивать меня, а слушаться (интересно, как я это сделаю?), то толку всё равно будет немного. Вывести из крепости никого не смогу, да и сам вряд ли выберусь. Конечно, кольцо вокруг ещё не сжалось, и пробиться с боем можно, но… Как ни парадоксально это звучит, – сейчас в бой на прорыв идти некому. Попытки отдельных малочисленных групп в расчёт не беру.

Насколько мне известно, оборонять крепость должен был только 84 стрелковый полк, а остальные подразделения, – выходить в места сосредоточения, за пределами крепости. С момента немецкого нападения прошло почти два часа: все, кто мог, – давно уже покинули места своего расположения. Организованный выход закончен. По большому счёту, Крепость перешла к обороне, надеясь дождаться подхода основных сил Красной Армии.

Нет, остались, конечно, мелкие группы и одиночки, которые с упорством, достойным лучшего применения, стремятся как можно скорее выбраться. Вот они, – мелькают между деревьями в стороне Трёхарочных. Не думаю, что у них получится: наша первая штурмовая группа всё ещё держит мост. Как будто бы в подтверждение моих слов, со стороны ворот раздались очереди MG-34. Если принять во внимание то, что основу первой штурмовой составляют солдаты 12-й пулемётной роты, – шансов прорваться у русских нет никаких. Тем более, – таким примитивным способом. Попытки на «авось» пробежать через простреливаемый мост, – это самоубийство.

Естественно, всего этого я из церкви не вижу, – просто помню факты из «той» истории. И, судя по всему, она повторяется. Словом, сейчас об организованном выходе из крепости можно забыть. Почему, – я, честно говоря, никогда не понимал: ни тогда, ни сейчас, находясь здесь. Думаю, дело не в том, что приказа об отходе нет или отдать его некому. И не в том, что руководство единое отсутствует, все разобщены и каждая группа обороняет свой участок. В Восточном форту, например, всё наоборот: есть и командир, – майор Гаврилов, – и бойцы, и боеприпасы, и провизия. Они даже держат большой участок главного вала и Северные ворота! Но, – никуда из крепости не уходят! Почему? Ведь комполка Гаврилов знает район сбора и вполне может вывести туда людей, находящихся сейчас в его подчинении. Однако, вместо этого, почему-то остаётся на месте. Довольно странно, – не находите? Как я понимаю, он тоже принял решение обороняться в крепости и ждать подхода легендарной и непобедимой Красной Армии. То, что она придёт сюда только в 1944, через три года, – майор Гаврилов, естественно, не знает. Так что, есть ли смысл перебегать сейчас к нашим? Посидеть с красноармейцами в казематах без воды и еды под практически постоянным обстрелом, да ещё и с неясными перспективами, – так себе идея. Поэтому, я принимаю решение подождать более подходящего момента, а пока, – «играю за немцев».

Глава 2

Итак, мы находимся в самом центре крепости, во дворе Цитадели. Вокруг нас расположена кольцевая казарма, в которой, за исключением участка у Трёхарочных ворот, находятся русские. Со всех сторон слышна перестрелка, особенно сильная со стороны Северного острова. Там должен наступать первый батальон майора Ельце. Судя по всему, – дело у него продвигается туго.

Кругом стрельба, а у нас пока всё тихо. С патронами порядок, связь поддерживаем ракетами и по рации. Русские не беспокоят, – красота!

Мы с Лерманом и Райзингером остались в будке киномеханика: приказ Рауша. Пользуясь временным затишьем, я сходил вниз. Здесь ничего не изменилось: в полумраке огромного зала, прижавшись к стенам, всё так же стояли несколько наблюдателей. У алтаря, взяв под контроль входную дверь, расположился пулемётный расчёт обер-гефрайтера Иоахима Ройса. Пригнувшись, изредка, по залу перебегают солдаты.