Станцуй со мной танго [СИ]

Скворцов сам однажды застукал деда на крыше, хотя тот обычно ходил звонить от участкового. После испытанного страха за старика, едва удержавшегося на покатой кровле, Леонид организовал пункт связи со своим офисом, а позже обзавелся и камерами — так удобнее следить за тем, что происходит на даче, где живет его единственный, кроме матери и тети Саши, родственник. Пока дед оставался крепким, нужды опекать его не было, а теперь оперативное вмешательство могло спасти жизнь.

Яков Ильич воспринял тайную комнату как очередную дорогую затею внука, но со временем сам увлекся и частенько зависал в «командном пункте», наблюдая за немногочисленным, но весьма энергичным штатом фазенды.

— Я пойду, — как только Марк скрылся в слуховом окне, Леонид поднялся из кресла и потянулся. — Поплавать, что ли, перед сном?

— Ты мне скажи, зачем марковскую девушку в мамкином доме вздумал поселить? — дед переключился на камеру, где Светлана Захаровна закрывала за собой дверь дочкиного коттеджа. Словно зная, что старик за ней следит, экономка строго погрозила ему пальцем и беззвучно, но понятно произнесла: «А ну, марш спать!»

— Она вовсе не марковская.

Дед, оторвав взгляд от экрана, откинулся на спинку кресла.

— Тю! Не твоя ли?

— Моя, — Леонид накинул на плечи бушлат. — А все мое живет в том доме. И пожалуйста, без этих ухмылочек за спиной.

Яков Ильич улыбнулся еще шире.

— А Ольгу ты и близко к дому матери не подпускал, — сказал он в экран телевизора, где внук бодро вышагивал в сторону бассейна.

Глава 18. Во всем нужна сноровка, закалка, тренировка

Глафира, переодевшись в купальник и замотав хвост в высокую фигу, застыла перед шкафом с полотенцами. Всех цветов радуги и размеров, сложенные в стопки, они занимали штук десять полок, оставив совсем немного места для войлочных шапок, пошитых на манер киргизских.

Глаша никогда не посещала сауну и видела ее лишь на фотографиях знаменитостей, поэтому никак не могла выбрать подходящее к случаю полотенце.

«Взять огромное, в которое можно завернуться раза три, или поменьше, открывающее не только плечи, но и коленки? Или вообще никакого полотенца не надо?»

После десятиминутных колебаний, когда пальцы на ногах озябли, а скудные познания ограничились воспоминаниями о том, как в сауне была одета (вернее, раздета) шпагатистая Волочкова, победила рассудительность. «Меньше голого тела — меньше вероятность, что кто-то схватит за коленку».

Туго завернувшись в самое большое полотнище и спрятав волосы под войлочную панаму, Глаша поспешила в сауну. «Поспешила» — слишком сильно сказано для тех, кто передвигается словно пингвин, спеленутый до самых пяток.

— Что-то я перестаралась, — самой себе сказала Глафира и попыталась вдохнуть полной грудью, что в рукотворном «панцире» сделать не получилось. Распахнув полотенце, чтобы вновь в него завернуться, Глазунова даже не заметила, как оказалась в чьих-то цепких объятиях.

— Всегда мечтал сделать это, — прошептал Дриз и крепко прижал к своему телу, на котором кроме плавок ничего не оказалось.

Чтобы отбиться от наглеца, пришлось выпустить из рук полотенце.

На этом самом моменте, когда сопротивление, по сути, только готовилось, а Марк уже успел приникнуть губами к плечу, покрытому россыпью неярких веснушек, и застал «сладкую парочку» Скворцов.

— Пусти же, пусти! — прошипела Глазунова, понимая, как они с Марком выглядят. И что бы она сейчас не делала, Леонид заметит лишь одно: подчиненной неловко, что босс стал свидетелем чужих любовных игр.

Но Скворцов не ушел с короткими извинениями и ухмылкой на лице, как на Глашкин взгляд, должно было случиться, а … присоединился к тесным объятиям.

Босс прижался к Марку со спины. Его руки сомкнулись на животе помощника и, видимо так крепко, что тот от неожиданности крякнул.

Один рывок и Глазунова оказалась на свободе, а Дриз, похожий в своей беспомощности на паука, из лап которого вырвали добычу, возмущенно забил тонкими конечностями по воздуху.

— Остынь немного, — произнес Скворцов, зашвыривая недовольного Марка в бассейн, ради чего ему пришлось пройтись с сопротивляющимся помощником в руках по длинному коридору, соединяющему оба помещения.

«Химичку» Леонид застал на скамейке, на которой от неловкости и нелепости ситуации та согнулась в три погибели.

Когда Глаша подняла влажные от непролитых слез глаза, Скворцов просто раскрыл перед ней ладонь.

— Я не хочу в сауну, — призналась девушка, обхватывая себя руками. Полотенце так и осталось валяться на полу. — Я вообще больше ничего не хочу…

— Глафира Степановна, — мягко произнес босс, — вам нужно расслабиться. Идемте.

И не оставляя времени на возражения, подхватил на руки. Глафира Степановна была определенно легче Дриза.

Круглая чаша джакузи, в которой при желании могло поместиться человек шесть, ласково приняла в свои воды девушку в купальнике и мужчину, на котором все еще оставались брюки и рубашка. Но на столь малую несуразицу босс никакого внимания не обращал. Он сел напротив «химички» и спокойно произнес:

— Смотрите мне в глаза.