Станцуй со мной танго [СИ]

— Сегодня не пригодишься, — сказала она платью. — Сегодня охмурять некого. И вы молчите, — Глаша обернулась к тумбочке, на которой стояла парочка «охмурителей» — флакон с духами и тюбик красной помады. Смахнула, чтобы не мозолили глаза, в ящик.

Натянула джинсы, тонкий свитер, собрала волосы в хвост, мазнула тушью по ресницам, сразу уловив «силу искусства» — взгляд стал выразительнее, чуть подправила коричневым карандашом брови. Гигиеническая помада завершила «походный» макияж.

Вгляделась в едва видные веснушки (летом они проступали ярче) и осталась довольна.

Когда выбежала из подъезда, машина Марка уже поджидала.

— Садись рядом, — буркнул он, стоило Глаше открыть заднюю дверь. — Я тебе не таксист. Развлекать будешь, чтобы не уснул.

* * *

— О, Леонид Сергеевич, дорогой! Какая честь! — Юлдаш Хакимов, как истинный сын своего народа, увидев входящего в кабинет Скворцова, кинулся навстречу гостю, протягивая руки для горячего приветствия. — Как дома? Как здоровье? Как мама?

Не отпуская ладони Леонида, Юлдаш-ака — лысоватый мужчина лет пятидесяти, одетый по-простому — в джинсы и клетчатую рубашку, пуговицы которой едва сдерживали «авторитет» (так называл свой большой живот любитель плова и шашлыка), подвел гостя к креслу и уважительно, но настойчиво усадил.

Мягкая кожа ласково приняла в свои объятия. Когда хозяин устроился с другой стороны невысокого, но массивного столика, дверь открылась, и в кабинет, устеленный от угла до угла дорогим самаркандским ковром, неслышно вплыла пэри: грация восточной женщины, бархатистая смуглая кожа, опущенные вниз глаза газели и смущенная улыбка, заставившая Леонида опомниться и отвести взгляд.

Поставив на стол чайник и пиалы, расписанные золотом, придвинув ближе к гостю орешки и халву, пэри такой же легкой походкой покинула помещение.

— Сказка, да? — довольный хозяин почтительно налил гостю чай на треть пиалы. — Из Ферганы приехала. Дальняя родственница. Только в глубинке можно найти неиспорченную девушку. Те, которые давно здесь живут, совсем своевольными стали.

Отхлебнув чай, Юлдаш-ака поставил пиалу на стол и, сложив руки на животе, откинулся на спинку кресла.

— Хош. Я слышал, ты сейчас холост? — хитрый прищур и широкая улыбка.

— А у вас, Юлдаш-ака, есть на примете девушка, которая скрасит жизнь?

— Другому бы мою Юлдуз не предложил. Тебе могу. Когда в дом войдет женщина с востока, ты сразу поймешь — другой не надо. Почтение, уважение, преданность. Всю жизнь будет на «вы» обращаться.

— Прямо какая-то «Тысяча и одна ночь».

Юлдаш-ака громко рассмеялся.

— Не обижайся. Это я так, почву прощупывал. Родственников много, всех хочется хорошо пристроить. Вот и подумал, парень ты конкретный, обязательства держишь — вон как быстро на рекламацию отреагировал, почему бы тебя с Юлдуз не познакомить? Не понравится Юлдуз, еще Севара есть, племянница жены.

— Ака, спасибо, но давайте сначала дела уладим.

— Хош, — Юлдаш опять сделал небольшой глоток. Аккуратно поставил пиалу на стеклянную поверхность стола. — Когда я к тебе с заказом пришел, думал, Леонид не подведет. Меня и отец твой никогда не подводил. Первый свой завод я с ним построил. А тут ко мне Зафар прибежал. Помнишь моего младшего сына? «Отец, — говорит, — после дождя все панели в цехе подгузников ржавыми стали». Я не поверил. Сам пошел посмотреть. Короче, Леонид, я сильно расстроился. Думаю, за что Аллах на меня рассердился? Я в мечеть хожу, всем помогаю, никого не обманываю, а на меня одна беда за другой сыплется. Слышал, мой завод по производству влажных салфеток сгорел? По телевизору даже показывали. А тут опять проблема — ржавчина всего через полгода. Что делать будем, Леонид?

— Очень сожалею, Юлдаш-ака, что расстроил вас. Я специально приехал, чтобы высказать свое почтение и найти способы разрешения проблемы.

— А разве такие способы есть? Панели сверху покрасить нельзя, полимерку смывать придется, но ты и сам понимаешь, вид у них уже будет не тот. Разве что автомобильную краску купишь?

— Дешевле будет панели заменить, — покачал головой Скворцов, прикидывая в уме сумму затрат на покраску минимум в три слоя. А еще сильнейший растворитель, чтобы смыть полимерку, человеко-часы, аренда лесов…

— Вот я и говорю, нужно демонтировать и поставить новые. Только прости, дорогой, договор с тобой я уже не заключу. Доверие зарабатывается годами, а теряется в одно мгновение. Как смогу спокойно спать? Буду думать, вдруг и в следующей партии панели проржавеют через полгода? А у меня кредит на оборудование, заказы, обязательства.

— Я понимаю. Не будем торопиться, подождем экспертизы. Мои, наверное, уже здесь?

— Здесь, час назад появились. И еще с завода, где ты металл покупаешь, технолог и женщина-лаборант приехали. Вон он по крыше лазает, в лупу смотрит, — Юлдаш-ака, подливая Скворцову чай, мотнул головой в сторону окна. И ворчливо добавил: — Смотри — не смотри, ржавчина не уйдет.