Стальной кошмар

Двадцать лет назад Римо отправили на электрический стул по ложному обвинению в убийстве, но он не погиб. Ему предложили на выбор: либо работать на КЮРЕ, сверхсекретную организацию по борьбе с преступностью в США, либо лечь в приготовленную для него могилу. Альтернатива была совсем простой, и Римо согласился стать сотрудником КЮРЕ. Его отдали в обучение престарелому корейцу по имени Чиун, главе легендарного Дома наемных убийц, с помощью которого Римо превратился из простого смертного в Мастера Синанджу, борьбы, превосходящей по мощи все школы боевых искусств.

В какой-то момент Римо стал в большей степени уроженцем Синанджу, нежели американцем. Он сам не понял, как это произошло. Оглядываясь назад, вспоминая прошлое, Римо не мог даже точно определить год. Он знал только, что когда-то давным-давно переступил черту.

И вот теперь Римо наконец вернулся домой, в деревню Синанджу, расположенную на берегу Западно-Корейского залива.

Шедший по проложенной вдоль берега тропинке престарелый азиат в светло-голубом кимоно остановился в некотором отдалении и принялся наблюдать, как Римо пытается соорудить настил для пола. Свежий морской ветерок играл редкими волосами старика и раздувал жидкую седую бородку.

Наконец Мастер Синанджу приблизился.

- Что ты делаешь, сын мой?

- Строю дом, папочка, - ответил Римо, оглянувшись через плечо и вновь возвращаясь к работе.

- Сам вижу. Но зачем ты его строишь?

- Для Ма Ли.

- А-а, - протянул Чиун, нынешний Мастер Синанджу, боевого искусства, и правитель одноименной деревни. - Значит, готовишь свадебный подарок?

- Вот именно. Дай-ка мне вон ту доску.

- Что-что?

- Дай мне доску.

- Дай мне доску что?

- Что?

- Когда Мастера Синанджу просят об одолжении, обычно принято говорить "пожалуйста", - сладким голосом протянул Чиун.

- Ладно, - нетерпеливо проговорил Римо, - я и сам возьму.

Пол практически был готов, далее следовали стены, но самым трудным будет, пожалуй, крыша. В юности Римо плохо давалось плотницкое дело, но тут он хоть усвоил азы. Однако, насколько ему было известно, ни одна средняя школа в Америке не могла похвастаться курсом, как класть кровлю. Хорошо бы Чиун смог помочь.

- У Ма Ли уже есть дом, - после недолгого молчания заметил Чиун.

- Он слишком далеко от деревни. Она больше не будет изгоем. Она будущая жена следующего Мастера Синанджу.

- Не будем забегать вперед. Сейчас я Мастер Синанджу. И пока я буду им оставаться, ни о каком другом Мастере не может быть и речи. Почему бы тебе не построить дом Ма Ли поближе к моему дому?

- Право на личную жизнь, - ответил Римо, осматривая полый стебель бамбука. Поставив несколько таких стеблей в ряд, он быстрым движением руки снес им верхушки, выровняв таким образом по длине.

- А не будет ли это жестоко по отношению к ней, Римо?

- В каком смысле? - поинтересовался Римо и одним ударом расколол первый стебель на две равные половины.

- Ей придется слишком далеко ходить, чтобы разбудить тебя утром.

Рука Римо замерла в воздухе.

- О чем ты говоришь?

- Ты еще не женат, а уже недостойно обращаешься с будущей женой.

- Разве строительство дома для нее можно считать недостойным обращением?

- Дело не в доме, а в месте, где он стоит.

- Где же он должен стоять?

- Рядом с домом моих предков.

Только тут до Римо дошел смысл его слов.

- Ясно, - произнес он. - Папочка, давай присядем.

- Хорошая мысль, - согласился Чиун, устраиваясь на валуне.

Римо примостился в ногах единственного отца, которого он знал, и сложил руки на коленях.

- Так ты расстроился, что я строю дом слишком далеко от тебя? спросил Римо.

- С восточной стороны там достаточно места.

- Если называть простором двенадцать квадратных футов.

- В Синанджу не принято сидеть дома целыми днями, как у вас в Америке.

Римо посмотрел поверх скалистой гряды, носившей название "Рог Гостеприимства", окидывая взором серую гладь Западно-Корейского залива. Где-то за линией горизонта лежала Америка. Там осталась жизнь, к которой он привык. Она была еще свежа в его памяти, но он отогнал от себя воспоминания. Теперь его дом здесь, в Синанджу.

- Но если я построю дом с восточной стороны, то закрою тебе солнце. Я ведь знаю, как ты любишь, чтобы утром солнце заглядывало в твое окно. Я ни за что не соглашусь ради собственного удовольствия лишить тебя этой радости.

Чиун кивнул, и белые волоски бороды подлетели вверх. В его ореховых глазах мелькнул огонек, свидетельствующий, что он доволен рассуждениями ученика.

- Римо, это очень благородно с твоей стороны.

- Спасибо.

- Но ты должен подумать о своей невесте. Холодным утром ей придется каждый раз проделывать такой долгий путь до твоей постели.

- Папочка... - начал Римо, пытаясь подобрать слова, чтобы наилучшим образом выразить то, что хотел сказать.

- Да?

- Ее постель будет и моей постелью. Мы же будем муж и жена, разве ты забыл?

- Все верно, - подтвердил Чиун, поднимая вверх палец с длинным ногтем. - Именно это я и хочу сказать: она всегда должна быть рядом с тобой.

- Слава Богу, - с облегчением произнес Римо.

- Конечно, - согласился Чиун, полагая, что Римо наконец понял, что он имеет в виду.