Сталки и компания

– Тише, юные джентльмены. Не можете помочь – не мешайтесь, – но взгляд Фокси был по-прежнему прикован к совету, проходившему у гимнастического коня. К обсуждению присоединились Картер, Уайт и Тиррел – все довольно авторитетные мальчики. Остальные нерешительно трогали ружья.

– Подождите, – воскликнул Сталки. – Мы можем выгнать эту шушеру, пока не начали заниматься?

– Конечно, – сказал Фокси. – Любой, кто хочет записаться, остается здесь. Те, кто не будут записываться, уходят, тихо закрывая за собой дверь.

С полдюжины серьезно настроенных ребят ринулись к Жуку и Мактурку, и те едва успели улизнуть в коридор.

– Ну, а ты почему не записался? – спросил Жук, поправляя воротник.

– А ты?

– А зачем все это? В армию мы не идем. Кроме того, я знаю эти упражнения практически все, кроме, разумеется, приемов с оружием. Интересно, чем они там занимаются внутри?

– Заключают договор с Фокси. Слышал, как Сталки сказал: «Вот что мы будем делать»... И если даже это ему не по нраву, то ему волей-неволей придется смириться. Он будет использовать Фокси как репетитора. Ты, что, не понимаешь, дурак? Меньше чем через год они будут поступать в Сэндхерст или в «Лавку». Они выучат строевую подготовку и попадут туда без разговоров. Ты что думаешь, люди, у которых куча дополнительных занятий, будут добровольно записываться на строевую подготовку просто так?

– Ну, не знаю. Думаю написать об этом стихотворение... такое ироническое, знаешь... «Баллада об охотниках на собак»... А?

– Думаю, не стоит. Кинг и так будет мордовать кадетов со страшной силой. С ним не посоветовались, и он теперь рыскает у доски объявлений. Пойдем, бросим ему приманку.

Они беззаботно зашагали к преподавателю – вид у этой парочки был самый смиренный.

– Как это так? – спросил Кинг с деланным удивлением. – А я-то думал, вы учитесь сражаться за свою родину.

– Мне кажется, там уже нет мест, сэр, – сказал Мактурк.

– Очень жаль, – вздохнул Жук.

– Значит, у нас имеется сорок доблестных защитников, так? Как благородно! Какая преданность! Я полагаю, что в основе этого рвения лежит возможное желание избежать обычных обязательств. Они, несомненно, получат особые привилегии, наподобие хора или общества естествознания... Наверное, не следует называть их охотниками за насекомыми.

– Да, наверное так, сэр, – бодро сказал Мактурк. – Ректор пока еще ничего про это не говорил, но, конечно же, скажет.

– Конечно скажет.

– Может так случиться, дорогой Жук, – Кинг повернулся к говорящему, – что преподавателям (фактор необходимый, но зачастую игнорируемый в схеме нашего скромного существования) тоже найдется, что сказать по этому поводу. Жизнь, по крайней мере для юношей, это не только оружие и снаряжение для войны. Одной из наших целей является, между прочим, образование.

– Этот болтун всегда верен себе, – проворчал Мактурк, когда они отошли за пределы слышимости. – Всегда знаешь, как его зацепить. Ты видел, как он взъелся, когда я сказал ему про ректора и специальные привилегии.

– Бог с ним. Он мог бы ради приличия поддержать это предложение. Я мог бы сочинить замечательную ироническую балладу, а теперь мне придется изображать из себя энтузиаста. Но это, во всяком случае, не запрещает нам смеяться над Сталки в комнате?

– Конечно нет. Но в колледже мы в любом случае должны защищать кадетов. А ты не можешь сочинить какую-нибудь классную эпиграмму в стиле Катулла о Кинге, который против кадетов?

Когда разгоряченный Сталки вернулся со своего первого занятия, Жук находился в процессе выполнения этой благородной задачи.

– Привет мастеру строевой! – начал Мактурк. – Наигрались? Оборона или нападение?

– Нападение, – сказал Сталки и прыгнул на Мактурка. – Послушай, Турок, ты не должен смеяться над кадетами. Мы все замечательно устроили. Фокси клянется, что не потащит нас на улицу, пока мы сами не скажем ему, что пора.

– Отвратительная демонстрация незрелых детей, которые стараются походить на взрослых. Фу!

– Ну что, ты разыграл Кинга, Жук?

– Не совсем, он в своем гениальном стиле.

– Итак, послушайте вашего дядю Сталки – великого человека. Кроме всего прочего, Фокси позволяет нам муштровать кадетов, privatim et seratim,[111] поэтому мы все будем знать, как нам командовать ротой. Ergo и propter hoc,[112] когда мы отправимся в «Лавку», нас вскоре освободят от строевой, мои возлюбленные слушатели, и мы будем сочетать образование и развлечение.

– Я знал, что ты, наглая морда, сделаешь из этого что-то вроде дополнительных занятий, – сказал Мактурк. – Неужели ты не мечтаешь умереть за свою любимую родину?

– Не хочу, если я легко могу избежать этой участи. Поэтому ты не должен смеяться над кадетами.

– Да мы уже давным-давно все решили, – недовольно сказал Жук. – Смеяться будет Кинг.

– Тогда, мой дорогой поэт, ты должен высмеять Кинга. Сочини какой-нибудь лихой лимерик, и пусть малышня его распевает.

– Послушай, занимайся своим упражнениями и не тряси стол.

– Он боится, что ему будут мешать, – сказал Сталки с загадочно важным видом.