Сталки и компания

Редьярд Киплинг Сталки и компания

СТАЛКИ И КОМПАНИЯ

Памяти Кормела Прайса ректора Юнайтед сервис колледжа, Вествард Хо! Байдфорд, Северный Девон.

1874-1894

Да восхвалим же мужей
Славных без тщеславья,[1]
Их заветный мудрый труд,
Беззаветный долгий труд,
Незаметный тайный труд,
Предстающий явью!

Шквал на сушу вынес нас
Без еды, без платьев.
Голый берег среди скал.
Хижин дюжина меж скал.
Семилетье среди скал –
И двух сотен братьев.

Здесь достойные мужи
Нас, избрав, учили,
Не скупясь на бич и плеть:
Ежедневно – бич и плеть
(Памятуй сейчас и впредь!) –
Ибо нас любили.

Нам открылись сто дорог
(каждому – иная):
Мемфис, Троя, Вавилон,
Гималайский дикий склон,
Зной полуденных сторон,
Города Китая!

Так отплатим же мужам
Славным – славной данью,
Ибо, зная жизни смысл,
В нас вложили здравый смысл,
В полном смысле Высший смысл –
Тот, что выше знанья!

Мы вольны в своих путях,
Но всего свободней
Те, кто помнят, что един
Вечный мира властелин,
Войн и мира господин –
Промысел Господний.

Так учили нас мужи:
Чтобы без подпорок
Встать с колен – берись за труд
И, начав, окончи труд;
Хочешь, нет ли – места тут
Нет для отговорок.

Слуги древка и клинка,
Крючьев абордажных,
Что мы в силах дать Царям?
Что мы в дар несем Царям?
Жар сердец несем Царям –
Чистых, непродажных.

Так учили нас мужи
Долго, раз от разу:
Нерушим и тверд закон,
Чти предписанный закон,
Преступать не смей закон,
Выполняй приказы.

Если ты в чужом краю
Принял бремя власти –
Честно подданным служи,
Не ища похвал, служи,
Не внимая льстивой лжи
И не тщась о счастье.

Мы учились у мужей,
И не знали сами,
Что учились, – но когда
Чередой прошли года,
То прозрели: все года
Их наука с нами.

И да будет же хвала
Их уму и силе:
Ведь они день изо дня,
От самих себя гоня
Радость нынешнего дня, –
Завтрашний творили!

Так восхвалим же мужей
Славных без тщеславья,
Их заветный мудрый труд,
Беззаветный долгий труд,
Незаметный тайный труд,
Предстающий явью![2]

В ЗАСАДЕ

Летом все толковые ученики строили на поросшем дроком холме за колледжем шалаши – хлипкие строения из колючих веток, с торчащими корнями и шипами, которые, поскольку подобное строительство строго запрещалось, представлялись дворцами наслаждений. И уже пятое лето подряд Сталки,[3] Мактурк и Жук (это еще было до того, как они удостоились отдельной комнаты), уподобившись бобрам, строили себе убежище, где можно было поразмыслить и покурить.

Ничто в них не внушало мистеру Прауту, классному руководителю, доверия; относился к ним с подозрением и Фокси – хитрый рыжеволосый школьный сержант. Единственное, чем он занимался, – это ходил в теннисных туфлях, носил с собой бинокль и коршуном налетал на вредных мальчишек. Стоит только бросить поле без присмотра, как они тут же забираются в свой шалаш – Фокси знал повадки своих жертв; но Провидение подвигло мистера Праута, известного в школе под прозвищем Топтун из-за размера ног, на собственное расследование: бдительный Сталки заметил следы его лап на полу в шалаше, когда забрался в него, чтобы забыть о Прауте и об уроках с томиком Сертеса[4] и новой вересковой трубкой. Сталки действовал стремительнее, чем Робинзон Крузо, увидевший следы. Он спрятал трубки, подмел обломки спичек и пошел предупреждать Жука и Мактурка.