«Сталинский питомец» — Николай Ежов

Прозвучавшие на пленуме из уст Ежова «факты» о вредительстве в животноводстве и зернохранении ближе к осени стали чрезвычайно актуальны. Шел сбор урожая, а мест складирования зерна не хватало, было немало случаев, когда на ссыпных пунктах зерно «гноили» в буртах, в неприспособленных амбарах, силосах — где происходило заражение зерновыми вредителями. Не меньше проблем возникало в животноводстве, где эпизоотии косили скот. Сталин решил поправить дело испытанным способом — демонстративными репрессиями. От имени ЦК ВКП(б) 3 августа 1937 года Сталин разослал всем региональным партийным руководителям шифротелеграмму о необходимости провести в каждой области по 2–3 открытых показательных судебных процесса над руководителями районного уровня (секретарями райкомов, председателями райисполкомов, начальниками райземотделов, начальниками МТС) для «политической мобилизации колхозников вокруг работы, проводящейся по разгрому врагов народа в сельском хозяйстве»^{357}.10 сентября за подписями Сталина и Молотова на места была разослана шифротелеграмма об организации в каждой области 2–3 показательных процессов над «вредителями по хранению зерна» и приговорить их к расстрелу^{358}. Наконец, 2 октября Сталиным и Молотовым была разослана шифротелеграмма о «незамедлительной» организации в каждой области от 3 до 6 показательных судов «над вредителями по животноводству» (ветеринарами, зоотехниками, лаборантами птицефабрик и т. п.), причем изобличенных во вредительстве приговаривать к расстрелу, а об исполнении приговоров публиковать в местной печати^{359}.

Начиная с августа по стране было организовано свыше 500 процессов, большая часть которых была открытой, с широким освещением в печати. Приговоры выносили спецколлегии республиканских, краевых и областных судов (на выездных сессиях — если суды шли в райцентрах). Аресты проводились силами НКВД, там же готовились и дела для процессов. Однако за ход всей кампании отвечала прокуратура. Согласно отчетной информации Вышинского, посланной Сталину и Молотову, по состоянию на 10 декабря 1937 года в судах было рассмотрено 445 групповых дел на 3559 «вредителей в системе Заготзерно», по которым 1193 человека были приговорены к расстрелу и 181 групповое дело на 2053 «вредителя в области животноводства», с приговором к расстрелу в отношении 762 человек. При этом, по сообщению Вышинского, ряд дел находился еще в стадии производства^{360}.

Глава 4. БОЛЬШОЙ ТЕРРОР

«Если во время этой операции будет расстреляна лишняя тысяча людей — беды в этом особой нет».

Н.И. Ежов. Июль 1937 г.^{361}

С 1937 года Сталин ожидал войну и готовился к ней. В отличие от своей обычной привычки, он даже не стал отдыхать на юге (вплоть до 1945 года). Возможно, решил, что обстоятельства требуют его постоянного присутствия в Москве. Ввиду существующей угрозы он хотел, чтобы чистка партийного и государственного аппарата совпала с крупномасштабной чисткой общества в целом. Потенциальная «пятая колонна», как считал Сталин, должна быть лишена своей социальной базы. Таким образом, «массовые операции НКВД по репрессированию антисоветских элементов», как они официально именовались, были предопределены. Похожая по методам операция уже проводились в 1930 году, во время кампании по арестам и высылке кулаков.

Можно предположить, что идея об очередном проведении массовых арестов среди тех слоев населения, которые традиционно считались враждебными, возникла у Сталина накануне июньского (1937) пленума Ц.К. Доклад Ежова на пленуме о врагах, разоблаченных НКВД в предшествующие месяцы, положил начало выработке согласованной и последовательной схемы всеохватного «вражеского заговора», однако Ежов зловеще добавлял, что ликвидированы лишь одни руководители заговора, а в то же время целый ряд учреждений и сфер советского общества и экономики охвачен антисоветской деятельностью. Согласно этому постулату требовалось начать крупномасштабную операцию чистки не только среди партийных и хозяйственных работников, что фактически уже и так происходило, но также и на низовом уровне.