Читаем «Сталинский питомец» — Николай Ежов полностью

Авторитет Ежова перестал быть неоспоримым. 12 июня председатель Госплана Николай Вознесенский в кулуарной беседе поставил под сомнение административное рвение Ежова при массовом раскрытии заговоров{599}. Чуть позже, 30 июня, заместитель наркома обороны Ворошилова Иван Федько обратился к шефу с просьбой устроить ему встречу с Ежовым, чтобы доказать свою невиновность. Ворошилов отговаривал его со словами: «Не надо ходить к Ежову… Вас там заставят написать на себя всякую небылицу… Там все признаются». И действительно, через неделю Федько арестовали{600}. После своего ареста Ежов показал, что где-то в июле 1938 года Сталин и Молотов стали вдруг интересоваться его подозрительными связями с Ф.М. Конаром, с которым он когда-то работал в наркомате земледелия, пока в 1933 году Конара не казнили как «польского шпиона». В 1937–1938 годах Польша и «польский шпионаж» в глазах Сталина представляли очень серьезную угрозу, и связь с разоблаченным польским шпионом считалась непростительной. Так, позднее Ежов опишет свои ощущения: «Я почувствовал к себе недоверие Сталина. Он несколько раз ставил передо мной вопрос о моих связях с Конаром»{601}.

Ощущая недовольство Сталина, Ежов сознавал, что его положение становится шатким. А потому, когда 14 июля резидент НКВД в Испании Александр Орлов был вызван на встречу в Антверпен и не появился, он не сразу доложил об этом Сталину, опасаясь, что этот факт потом тоже поставят ему в вину. Ежов чувствовал, что вождь начал догадываться, кто предупредил Люшкова об опасности. Умолчание о побеге Орлова завершало картину. У Сталина появлялось все больше оснований не доверять ему.

В начале августа глава НКВД Украины А.И. Успенский прибыл в Москву на сессию Верховного Совета, которая должна была начаться 10 августа. Как он потом показал после своего ареста, на Лубянке начальник секретариата НКВД И.И. Шапиро встревожено сказал ему что, «у Ежова большие неприятности, так как ему в ЦК не доверяют». И он слышал, что в заместители к «Ежову придет человек которого надо бояться». Его имени Шапиро не назвал и еще заявил, что «нужно заметать следы» — в течение следующих пяти дней расстрелять тысячу человек{602}. Когда Успенский вместе с начальником УНКВД по Ленинградской области М.Н. Литвиным встретились с Ежовым у него на даче, он подтвердил: «Нужно прятать концы в воду. Нужно в ускоренном порядке закончить все следственные дела чтобы нельзя было разобраться». А Литвин добавил, что «если не удастся все скрыть придется перестреляться. Если я увижу, что дела плохи — застрелюсь». Самому же Успенскому, как он признал позднее, именно в тот момент пришла в голову мысль о побеге{603}.

Решение назначить к Ежову нового первого заместителя созрело уже к концу июля 1938 года. Возможно, Сталин был просто недоволен состоянием дел в НКВД: следственные процедуры отнимали слишком много времени, в результате тюрьмы были переполнены, а массовые операции затягивались. Возможно, выражением недовольства этой задержкой стало безотлагательное утверждение Сталиным расстрельного списка большой группы видных правительственных, военных и партийных функционеров с приведением в исполнение 29 июля. Аресты людей из окружения Ежова, Булаха, Леплевского и Заковского в апреле, Дмитриева в июне, наверное, тоже были следствием постепенной утраты доверия Сталина к Ежову. Знаменательно, что к 10 августа разнесся слух о грядущем назначении нового заместителя Ежова, которое ничего хорошего ему не предвещало. Поспешный расстрел большой группы заключенных 29 июля не был случайностью; через месяц, 26 и 29 августа, была расстреляна еще одна группа, в том числе Заковский, Салынь и Миронов[64]. Ежов явно торопился избавиться от людей, которые могли дать на него показания.

В связи с обсуждением в Верховном Совете нового закона «О судоустройстве СССР» в августе в чекистской среде пошел и другой слух, что массовые операции прекратятся и вернется «советская законность». Чекистская верхушка верила этим слухам, но в целом разницы никакой не было. Массовые репрессии шли полным ходом и достигли апогея после 15 сентября, когда для рассмотрения дел по остаткам национальных контингентов были созданы Особые тройки{604}. А в регионах, где продолжалась так называемая «кулацкая операция», проводимая согласно приказу НКВД № 00447 по выделяемым «лимитам», наряду с Особыми тройками сохранились и действовали тройки старого образца, члены которых были персонально назначены решениями Политбюро{605}.

В начале августа, еще до возвращения Фриновского с Дальнего Востока, Сталин выдвинул его кандидатуру на пост наркома Военно-морского Флота, с повышением, и одновременно пресек попытку Ежова назначить своего протеже Литвина на место Фриновского{606}. О чем, между прочим, Литвин только и мечтал. Вот почему Шапиро был встревожен предстоящим назначением нового первого заместителя, хотя в то время даже не догадывался, кто бы это мог быть. В любом случае выдвиженец Сталина не мог прийтись по вкусу Ежову.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии