Сталинский неонеп

Если бюрократия попытается сопротивляться этому процессу, то против неё придется применить «меры полицейского порядка», намного менее болезненные для общества, чем гражданская война, неизбежная в случае контрреволюционного социального переворота.

Существо политической революции состоит не в замене одной правящей клики другой, а в утверждении непосредственного народовластия и в кардинальном изменении на этой основе методов управления экономикой. Такая революция может победить лишь при наличии обновлённой марксистской партии, которая «уничтожила бы чины и ордена, всякие вообще привилегии и ограничила бы неравенство в оплате труда жизненно необходимыми потребностями хозяйства и государственного аппарата. Она дала бы молодёжи возможность самостоятельно мыслить, учиться, критиковать и формироваться. Она внесла бы глубокие изменения в распределение народного дохода в соответствии с интересами и волей рабочих и крестьянских масс. Но поскольку дело касается отношений собственности, новой власти не пришлось бы прибегать к революционным мерам. Она продолжила и развила бы дальше опыт планового хозяйства. После политической революции, т. е. низложения бюрократии, пролетариату пришлось бы в экономике произвести ряд важнейших реформ, но не новую социальную революцию» [917].

Основную задачу «Преданной революции» Троцкий видел в том, чтобы представить в ней программу социалистического возрождения советского общества, которое должно начаться с восстановления свободы критики, выборов, собраний, печати и профессиональных союзов. Это даст возможность перенести советскую демократию в область хозяйства, что позволит освободить общество от огромных накладных расходов, вызываемых бесконечными бюрократическими ошибками и зигзагами.

Новая социалистическая власть должна будет ограничить буржуазные нормы распределения пределами строгой экономической необходимости, чтобы в дальнейшем, по мере роста общественного богатства, заменять их «поравнением» населения в относительном достатке, а затем — во всё более полном благосостоянии. Не ставя задачей предугадать конкретные формы перехода к социальному равенству, Троцкий описывал динамику социалистического распределения следующим образом. Предлагая для наглядности перевести социально-экономические отношения при социализме на биржевой язык, он писал, что в таком случае «граждан можно представить как участников акционерного предприятия, в собственности которого находятся богатства страны. Общенародный характер собственности предполагает распределение „акций“ поровну и, следовательно, право на одинаковую долю дивиденда для всех „акционеров“… Теоретически доход каждого гражданина слагается, таким образом, из двух частей, а + б, т. е. дивиденд плюс заработная плата. Чем выше техника, чем совершеннее организация хозяйства, тем большее место занимает а по сравнению с б, тем меньшее влияние на жизненный уровень оказывают индивидуальные различия труда» [918].

Такой путь развития распределительных отношений не был испробован ни одной из стран, именовавшихся социалистическими. Во всех них, развивавшихся по советской модели, возникли новые системы неравенства и привилегий и производный от них рост бюрократизма. Этим определялась динамика нарастания социальных и политических антагонизмов, которые привели в конечном счёте к крушению общественных режимов в большинстве стран с бюрократически деформированной национализированной собственностью и плановым хозяйством.

«Преданная революция» имела сложную историческую судьбу. Некоторые её идеи, вырванные из контекста и превратно истолкованные, легли в основу теорий бывших «троцкистов», перешедших после смерти Троцкого на позиции антикоммунизма. Среди этих теорий наибольшую известность приобрела теория «революции управляющих» американского социолога А. Бернхайма.

По-иному складывалась эволюция Д. Оруэлла, чей роман «1984» как сталинисты, так и буржуазные идеологи считали антикоммунистическим произведением. Между тем Оруэлл не отказался в этой книге полностью от своих «троцкистских» убеждений 30-х годов. Приводимые в романе обширные отрывки из вымышленной «книги Эмануэля Голдстейна» в значительной своей части представляют переложение идей «Преданной революции» — прежде всего содержащейся в ней критики нового социального неравенства и сталинского тоталитаризма. Да и само изображение борьбы между Старшим Братом и Голдстейном выступает явным слепком с борьбы между Сталиным и Троцким.

Роман «1984» пронизан не свойственным Троцкому духом исторического пессимизма и безысходности. Это объясняется тем, что он создавался в годы «холодной войны», когда Оруэллу могущество сталинизма в контролируемых им странах представлялось беспредельным, а дело Троцкого — безнадёжно проигранным. В этой связи можно напомнить, что в те годы даже большинство троцкистов, называвших себя преемниками IV Интернационала, считали неизбежным существование переродившихся рабочих государств на протяжении столетий.