Сталинский неонеп

Можно полагать, что опасением по поводу разоблачения Троцким фальсификаторских ляпсусов объяснялся неизменный отказ Сталина на предложения многочисленных угодников о написании его биографии. Заявляя, что для этого «ещё не пришло время», Сталин вынашивал мысль о том, что такая биография будет написана Горьким, на которого в этом плане оказывалось сильное давление. «Дорогой Алексей Максимович,— писал в январе 1932 года директор ОГИЗа А. Б. Халатов,—…Материалы для биографии И. В. мы Вам послали, напишите мне — не нужны ли Вам какие-либо ещё материалы, и когда Вы думаете нам её дать» [689]. По словам А. Орлова, мысль о написании такой книги усиленно внушали Горькому часто посещавшие его Ягода и другие деятели ОГПУ [690]. Однако в архиве Горького не осталось никаких свидетельств того, что он собирался приступить к работе над книгой о Сталине.

Когда стало очевидным, что Горький не напишет биографию Сталина, на эту роль был избран Анри Барбюс. Прибывшему в СССР в сентябре 1934 года французскому писателю были предоставлены обширные материалы для создания книги. Выпущенная в 1935 году огромным тиражом книга Барбюса «Сталин. Человек, через которого раскрывается новый мир» больше никогда в Советском Союзе не издавалась. Причиной тому послужили содержавшиеся в ней многочисленные ссылки на свидетельства людей, вскоре ставших жертвами сталинского террора: Енукидзе (его Барбюс называл «одним из людей, выковывавших на Кавказе революционную организацию» [691]), Орахелашвили, Радека, Бела Куна, Гринько, Пятницкого и других.

Уже первые страницы книги Барбюса были заполнены утверждениями о том, что Сталин — «центр, сердце всего того, что лучами расходится от Москвы по всему миру», и «следуя по путям его жизни., мы соприкасаемся с ещё не опубликованными главами библии человечества». С особым умилением Барбюс писал о «расклеенном на всех стенах плакате с огромными находящими друг на друга профилями двух умерших и одного живого: Маркс, Ленин, Сталин» [692].

Повторяя одну из ключевых формул сталинистской пропаганды «Сталин — это Ленин сегодня», Барбюс далее давал понять читателю, что Сталин далеко затмил своими заслугами Ленина. Утверждая, что «ни один революционер в истории так не обогатил практически революцию и не сделал так мало ошибок, как Сталин», писатель объяснял недостаточное распространение этой «истины» тем, что Сталин сознательно умаляет свои заслуги в пользу Ленина. «Любопытно отметить, что Сталин, говоря об осуществлённых под его руководством работах, всегда относит все достижения на счёт Ленина, тогда как значительная их часть принадлежит в действительности ему самому» [693].

Изображая Сталина признанным героем уже с юных лет, Барбюс приводил слова, якобы сказанные в начале века кавказским стариком-крестьянином, в доме которого размещалась подпольная типография. Этот старик, по словам Барбюса, обращался к двадцатилетнему Сталину таким образом: «Я хочу сказать о тебе нечто такое, что не все знают. Ты — …герой героев. Ты рожден громом и молнией. Ты ловок и мудр, у тебя великое сердце» [694].

На заключительных страницах книги Барбюс утверждал, что «не было такого года, начиная с 1917, когда он [Сталин] не совершил бы таких деяний, которые прославили бы его навсегда». В объяснении причин культа Сталина писатель поднимался до мессианских мотивов: «В новой России — подлинный культ Сталина, но этот культ основан на доверии масс и берёт свои истоки в низах. Человек, чей профиль изображён на красных плакатах — рядом с Карлом Марксом и Лениным,— это человек, который заботится обо всём и обо всех, который создал то, что есть, и создает то, что будет. Он спас. Он спасет». Тем же мессианским духом была пронизана последняя фраза книги: «И кто бы вы ни были, лучшее в вашей судьбе находится в руках того… человека, который тоже бодрствует за всех и работает,— человека с головой учёного, с лицом рабочего, в одежде простого солдата» [695].

С удовлетворением наблюдая, какие масштабы приобретает его культ, Сталин в ряде случаев умерял чрезмерное усердие своих приспешников. Так, на письме Всесоюзного общества старых большевиков, в котором предлагалось провести пропагандистскую кампанию, посвящённую его 55-летию, он наложил резолюцию: «Я против, так как подобные начинания ведут к усилению „культа личностей“, что вредно и несовместимо с духом нашей партии» [696].