СТАЛИНИАДА

Есть версия о том, что в Испании Сталин решал (и решил!) одну важную для себя задачу: уничтожение старых, идейных, неконтролируемых, инициативных кадров зарубежных компартий. Эти кадры привлекались в интербригады — там они перемалывались: на фронте; с помощью внутреннего террора, который вели спецотделы, расстреливая «предателей»; путем прямых боевых действий преданных частей против интербригад.

Когда эта, основная задача испанской кампании была решена, Сталин потерял особый интерес к испанским событиям, и республиканский фронт, ослабленный междоусобицей, потерпел поражение. В Испании воцарился генерал Франко. Эта диктатура была для Сталина более приемлема, чем возможное демократическое многопартийное государство на социалистическом фундаменте.

Беседа

Ромен Роллан, как и Лион Фейхтвангер, встречался со Сталиным. Существует запись Роллана об этой беседе. Зафиксированные Ролланом впечатления очень остры. Они ещё не опубликованы полностью.

Не только б славы Герострата

В конце 30-х годов Илью Эренбурга спросили:

— Вам понравилась книга Фейхтвангера "Москва, 1937"?

— Эта книга ничего не значит, потому что у Фейхтвангера нет достаточного имени. Вот если бы такую книгу написал Андре Жид или Ромен Роллан — было бы другое дело.

Это понимал и Сталин. Он очень заигрывал с известными зарубежными писателями и старался заполучить их в союзники и летописцы его эпохи. Однако ни тот, ни другой не снизошли до описания доблестей или благородных качеств тирана.

Сын Чан Кайши

Сталин стремился к тому, чтобы иностранные деятели, близкие к социализму, посылали своих детей учиться в СССР. Многие отцы и дети охотно шли навстречу этому стремлению. Так, автор книги "Сын народа" генеральный секретарь Французской компартии Морис Торез послал своего отпрыска в МГУ, где студенты звали его "внуком народа". Вообще-то это средневековый обычай: у властителя-вассала брали сына, и он был заложником—гарантом верности его отца сюзерену. Учился в Москве и сын Иосипа Тито. Он женился здесь на русской девушке, и им вовремя, до крайнего обострения советско-югославских отношений, удалось уехать в Белград. Жили в Москве и другие дети из знатных иностранных семей. Среди них был и сын Чан Кайши. Он прибыл к нам в конце 20-х годов. Женился на комсомолке в красной косынке. Вскоре вступил в ВКП (б) и отрекся от отца, с 1927 года ставшего главой гоминьдановского режима. Вначале сын Чан Кайши стал председателем какого-то колхоза. Потом — редактором газеты "Уральский рабочий", а затем — заместителем директора Челябинского тракторного завода. В середине 30-х годов его арестовали. После личного обращения Чан Кайши к Сталину его сына освободили и отправили в Китай. Позже войска Чан Кайши отступили из материкового Китая на Тайвань и там после смерти отца сын унаследовал власть. Он отверг убеждения своей молодости, с ужасом вспоминал дни, проведенные в сталинской тюрьме.

Дипломат

Вдова Преображенского Полина Семеновна Виноградская рассказывала мне в конце 70-х годов.

Федор Федорович Раскольников не поехал из-за границы на вызов Москвы, понимая, что его убьют, и написал знаменитое письмо — обвинение Сталину. Во Франции он, согласно преданию, был выброшен из окна — месть адресата. Это все сцены из трагедии, кончившейся смертью ее героя — мужественного человека.

А вот комическая деталь этой трагической судьбы. Первой женой Раскольникова была Лариса Рейснер. Она полагала, что муж не сможет справиться без неё с той ответственной дипломатической миссией, которая ему поручалась. Когда Раскольников стал послом в Афганистане, Рейснер перед королевским приемом сказала мужу:

"Ты, Федя, молчи, я сама буду все говорить, а то ты хорошо не сможешь". И она приветствовала короля сама:

— Ваше императорское величество, я в восторге от вашего мужества и других достоинств. Я хотела бы, чтобы мой сын был во всех этих качествах похож на вас.

— Это можно сделать, — сказал великодушный король.

Предание о гибели Раскольникова

Сталин был разгневан открытым письмом Раскольникова и распорядился убрать автора. Органы выполнили это задание через двух белоэмигрантов, сотрудничавших с советской разведкой — мужа Марины Цветаевой Эфрона и Сезмана. Они были последними посетителями Раскольникова перед тем, как он оказался выброшенным ("выбросившимся") из окна больницы.