Сталинград. Том четвёртый. Земля трещит, как сухой орех

– Гуд. Зэр гуд, гер генерал! – снова за всех рявкнул сероглазый унтер. – Горячая похлёбка, галеты, мясные-рыбные консервы, шоколад, сухофрукты и даже французский портвейн.

– Шпик, масло, свежий хлеб и молоко наши интендантские службы реквизируют у сельского населения…

– У баб! Аха-ха-а!

– …которые не успели бежать за Волгу…

– А может, не захотели?

– Ха-ха-хаа! Наши «штыки» лучше, чем у их «му-жи-коф».

– Твоё имя, солдат? – генерал улыбнулся весёлому, долговязому унтеру.

– Август Вебер из 4-й стрелковой роты, гер генерал.

– Откуда родом? – Ганс Валентин Хубе огладил кожаной перчаткой посеребрённые сединой виски.

– Из Южной Саксонии, гер генерал.

– А ты? – он всмотрелся в лицо, стоявшего рядом белобрового фельдфебеля, который жадно внимал ему, ожидая наставления или приказа.

– Из Вюртемберга. Штутгарт, гер генерал.

– Отец жив?

– Никак нет. Английским фугасом убило.

– Мать? – Хубе приподнял левую бровь.

– Не могу знать. Давно нет писем.

На заострённом от усталости и лишений лице фельдфебеля не было горя или отчаяния, – одно нетерпеливое ожидание. Что скажет ему командующий. Пошлёт немедленно в бой или оставит здесь до утра, когда на рассвете начнётся очередная артподготовка, дома задрожат от прямых попаданий и их полк, вслед за танками, пойдёт в наступление.

– Солдаты-ы! – генерал обернулся к обступившим их плотным кольцом пехотинцам. – Наша война, здесь, в Сталинграде, не просто война! Это новый «Дранг нах Остен», коий спустя десять веков, после наших славных предков, под знамёнами Третьего Рейха, повторяем мы с вами! Это новый Крестовый поход! Мы – солдаты Вермахта, фюрера, солдаты Господа Бога…воюем не просто за территории на Востоке. Держите в своих арийских сердцах: мы спасители мира. Это война религий, война наций и рас! Старого и Нового мира. Мы, рыцари Рейха, бьёмся не просто с красными варварами…Мы бьёмся здесь, на Восточном фронте, с атеизмом и материализмом. С безбожными псами, с людоедскими сворами недочеловеков, с большевистским отродьем!

Это священная война Запада с Востоком. Война свободы с несвободой. Порядка с хаосом. Закона с беззаконьем. Битва цивилизованного мира с диким зверьём, с вонючими жидами – комиссарами, кои обманом и кровью захватили законную власть в России; подло расстреляли и надругались над царской семьёй, и насильственно выжгли тавро коммунизма на лбах своих пленённых народов!

Знаю, многие из нас погибнут в этой смертельной битве, – генерал Хубе обвёл воинственным взором тесные шинельные ряды, – но мужество, воля и мощь Германии – непоколебимы. Мы лишь плотнее сдвинем наши железные шеренги, а наша месть врагам будет тотальной и беспощадной, по принципу «выжженной земли»!

С чувством от тронул холодный автомат, висящий на груди долговязого унтер-офицера Августа Вебера:

– Но я знаю и другое, мои солдаты! Пленные иваны, эти русские обезьяны, их генералы и офицеры, их лётчики, артиллеристы и танкисты, которых я вам отдам…И миллионы других, кои падут к ногам нашего фюрера и его несокрушимых дивизий…Будут строить на этой земле Новую Германию, вашу Германию, Тысячелетний Рейх – для ваших детей, внуков и правнуков!

Endgeil! Segul il tuo corso, e lascia dir le genti!9 Verba volant, scripta manent!10

Герои не будут забыты! Фюрер – отец нации, – позаботится о каждом…И о семьях тех, кто пал смертью храбрых, расширяя границы Фатерланда, и о тех, кто с победой и немеркнущей славой на штыках германского оружия вернётся. Героям будут торжественно вручены новые ордена и кресты, богатые земельные угодья, рабы, кои будут в поте лица возделывать для ваших семей, а так же памятные, именные подарки. Allerwertester! Поверьте, за это стоит драться! За это, чёрт возьми, не страшно и умереть!

Ганс Хубе, подобно римскому полководцу, оглядывавшему перед боем свои легионы, гордо воздев твёрдый подбородок, снова сверкнул воинственным взором по свинцовым лицам. Отражая огненные языки города, остановившимися оловянными глазами, с приоткрытым не дышащим ртом, он виделся в этот момент изваянием хищной птицы отлитой из стали.

Железные складки на его лице наконец дрогнули – ожили и он, отдавая честь своим солдатам и офицерам, отдал приказ:

– Теперь займитесь тем, чем должен перед завтрашним сражением заняться каждый. Личное оружие привести в идеальный порядок!

Унтер-офицерам проверить готовность и доложить ротным командирам побатальонно. И ещё… – комкая перчатку в руке, он процедил дымный воздух сквозь зубы. – Помолитесь Создателю о здоровье родных и близких, о живых и погибших, хорошо выспитесь и настройтесь все, как один, на викторию. Мы немцы, мы властелины мира, с нами Бог! Baumstark! Это выбито на ременной пряжке каждого из вас.

И последнее, – Хубе двинулся вдоль плотных рядов, делая короткие шаги, точно сберегая пространство и стараясь сохранить запас его позади себя. – Убеждён: огневая мощь наших гаубиц, танковые клинья, массированные удары с воздуха Люфтваффе и ваша личная штыковая смелость сметут и растопчут в огненную пыль ошмётья этих чёртовых красных орд!