Сталинград. Крах операции "Блау"

Спустя семь дней, 4 апреля 1942 года, генерал-полковник Йодль положил на стол проект приказа. Штаб Вермахта решил эту задачу в соответствии с традициями Генерального штаба: коротко излагалось положение на фронтах, цели наступления формулировались как боевые задачи и, таким образом, реализация гигантских операций передавалась под ответственность командующему группой армии «Юг» фельдмаршалу фон Боку. Такова была зарекомендовавшая себя в течение 130 лет традиция Генштаба от Шарнгорста до Шлиффена и Людендорфа.

Но уже в этом пункте версия Верховного командования Вермахта относительно операции «Блау» терпела неудачу. Из-за неудач зимней кампании Гитлер потерял веру в своих генералов. Командующие армиями и командиры корпусов показали, что отчасти они исполняли его приказы, преодолевая внутреннее сопротивление. Теперь Гитлер принял на себя главное командование сухопутными войсками. Он не соглашался на то, чтобы его полномочия командующего были бы сужены вследствие гибко сформулированных задач кампаний.

После того как Гитлер прочитал проект приказа, он отказался его одобрить. План давал командующему группой армии «Юг» слишком большую свободу действий. Он, Гитлер, даже и слышать не хотел о гибких формулировках приказов.

Гитлер требовал детальной формулировки. Он хотел видеть диспозицию и её выполнение точно сформулированными. Когда Йодль попытался что-то негромко возразить, Гитлер забрал у него документы со словами: «Я сам займусь этим». На следующий день результат его трудов лежал на столе в виде 10 машинописных страниц: директива фюрера № 41 от 5 апреля 1942 года. Наряду с планом «Барбаросса», директивой № 21, это был самый судьбоносный документ Второй мировой войны, представлявший собой комбинацию из оперативного приказа, основополагающих решений, правил реализации и предписания относительно секретности.

Поскольку в этой директиве речь шла не только о плане гигантской военной кампании, а прежде всего о графике выхода к Сталинграду, то есть по сути о документе, в котором речь идет о решающем переломе в войне, автор считает здесь уместным процитировать наиболее важные её фрагменты.

Уже в преамбуле излагается рискованный тезис: «Зимняя кампания в России подходит к своему концу. Противник понес тяжелейшие потери в живой силе и технике». Это было верно. Но вывод: «В своем стремлении использовать мнимые успехи начального периода противник полностью израсходовал в эту зиму массу своих резервов, предназначенных для более поздних по времени операций» — был неверен. Как раз в тот момент, когда основные контуры большого наступления были зафиксированы на бумаге, Сталин в своей гигантской империи собирался чудом сотворить из ничего новые армии и целый ряд других самостоятельных крупных соединений — всего порядка 80 дивизий.

На основании этой ошибочной оценки приказ гласил: «Как только позволят погодные условия и состояние местности, необходимо будет использовать исключительное превосходство германского командования и германских войск с тем, чтобы снова вернуть себе инициативу в действиях и навязать противнику свою волю.

Цель заключается в том, чтобы окончательно уничтожить ещё остающуюся у Советов волю к сопротивлению и лишить их, насколько это возможно, важнейших экономических источников для ведения войны».

В отношении реализации планов формулировка гласила: «Соблюдая основные характеристики Восточной военной кампании, необходимо прежде всего объединить все наличные силы для проведения основной операции на южном участке фронта, имея целью уничтожить противника перед рекой Дон и затем овладеть нефтеносными районами на Кавказе и самой Кавказской горной системой».

По поводу оперативного руководства кампанией директива продолжала: «Первой задачей сухопутных войск и Люфтваффе после завершения периода весенней распутицы будет являться создание предпосылок для проведения главной операции.

Это требует зачистки и укрепления позиций войск по всему Восточному фронту, также в тыловых районах сухопутных войск.

Следующими задачами являются зачистка в Крыму Керченского полуострова и овладение Севастополем».

Основную проблему этого масштабного наступления представляла растянутость фланга на Дону. Чтобы исключить исходившую из этого обстоятельства опасность, Гитлер принял роковое решение, которое спровоцировало катастрофу под Сталинградом. Он приказал, в частности, следующее: «Для обеспечения все более удлиняющегося в ходе этой операции Донского фронта привлекаются в первую очередь войска союзников... Их боевое применение следует организовать таким образом, чтобы на крайнем северном участке фронта оперировали венгерские войска, далее за ними — итальянские войска и на крайнем юго-востоке — румынские войска».

Это решение основывалось на политических резонах, так как и глава румынского государства, маршал Антонеску, и итальянский дуче Муссолини, исходя из соображений национального престижа, требовали самостоятельного боевого применения своих воинских частей и соединений.