Сталин в преддверии войны

Однако в этот период внешняя политика Германии все больше приобретала ярко выраженный антисоветский характер. 25 ноября 1936 года в Берлине были подписаны германо-японское Соглашение против Коммунистического интернационала и дополнительный протокол к нему. В документах содержались рассуждения о «подрывной деятельности» Коминтерна, угрожающей не только «спокойствию, общественному благосостоянию и социальному строю», но и «миру во всем мире». Договаривающиеся стороны обязались в течение ближайших пяти лет «поддерживать сотрудничество в деле обмена информацией о деятельности Коммунистического интернационала». В целях обеспечения такого рода сотрудничества в дополнительном протоколе объявлялось о намерении создать постоянную германо-японскую «антикоминтерновскую комиссию»[119].

Одновременно в Берлине было подписано германо-японское Дополнительное секретное военное соглашение. В нем договаривающиеся стороны обязались «не предпринимать каких-либо мер, которые могли бы способствовать облегчению положения Союза Советских Социалистических Республик» в случае его «неспровоцированного нападения» на Германию или Японию, а также «без взаимного согласия не заключать с Союзом Советских Социалистических Республик каких-либо договоров, которые противоречили бы духу настоящего соглашения»[120]. Подписание германо-японского Антикоминтерновского пакта положило начало сближению двух главных агрессоров, вынашивавших планы войны против СССР. Через год (6 ноября 1937 г.) к Антикоминтерновскому пакту присоединилась Италия. С объединением Германии, Италии и Японии в рамках Антикоминтерновского пакта завершился первый этап формирования фашистско-милитаристского блока. Возник так называемый мировой политический треугольник Берлин — Рим — Токио.

Антикоминтерновский пакт и война в Испании положили конец попыткам СССР нормализовать отношения с Германией.

В условиях уклонения Англии и Франции от сотрудничества в борьбе за коллективную безопасность, нараставшей враждебности по отношению к Советской стране со стороны гитлеровской Германии, перехода фашизма к прямым актам агрессии (Эфиопия, Рейнская зона, Испания) правительство СССР было вынуждено решительно встать на путь противодействия экспансионистским замыслам нацистского руководства. «Фашизм ныне перестает быть внутренним делом» тех стран, которые его придерживаются», — говорил Литвинов в ноябре 1936 года[121].

Реальные изменения в германской политике, принявшей враждебный характер по отношению к СССР, угрозы Гитлера направить экспансию на восток побуждали Сталина и в целом советское руководство искать пути обуздания фашистских агрессоров, активизировать политику коллективной безопасности при поддержке организованного антивоенного движения широких масс. Однако международная обстановка в 1936 году была уже не та, что в 1934–1935 годах. Изменилось многое.

Когда Советский Союз после вмешательства фашистских государств в испанскую гражданскую войну начал оказывать помощь республиканцам, это было воспринято буржуазными правительствами Запада как стремление Советов установить там коммунистический режим. Помощь СССР международному коммунистическому и демократическому движению рассматривалась в европейских столицах как подрывная деятельность, направленная на ускорение мировой революции. Этому отчасти способствовали и действия представителей Коминтерна. Буквально обескураживали сведения о деятельности представителей СССР и Коминтерна в странах Западной Европы даже тех политиков и дипломатов, которые занимали резко антигерманские позиции и стояли за сотрудничество с Советским Союзом. Так, сотрудник советского полпредства в Лондоне С. Коган сообщил в мае 1936 года в Москву о беседе «совершенно надежного источника» с Р. Ванситтартом, заместителем министра иностранных дел Англии, известного своими антигерманскими взглядами. По докладу агента, Ванситтарт «очень заинтересован в связи с его антигерманской политикой в том, чтобы добиться более тесных отношений между Советским Союзом и Великобританией. Но политика Советского Союза, выражающаяся в посылке денег во Францию, Испанию и Англию, является главным препятствием, мешающим этому. Они имеют прямые доказательства от своих секретных агентов относительно размеров, которых достигает это субсидирование деятельности коммунистического и народного фронтов. Можно безусловно сказать, что деньги прямо льются во Францию, а в Испанию в особенности. Он вынужден был воздержаться от предоставления кабинету всех фактов, которые имеются в его распоряжении, иначе они заняли бы резкую линию против Советского Союза. Он это сделал из-за его заинтересованности в том, чтобы между обеими странами были установлены лучшие отношения»[122]..