– Что Вы, пусть уходит – пожалуйста.
Когда отцу доложили о проведенном дознании, он покачал головой и, приговаривая «вот подлец, вот подлец», синим карандашом начертал резолюцию:
«1. Эту дуру вернуть Кармену. 2. Полковника В. Сталина посадить на 15 суток строгого ареста».
3. Как принять польского осла
Маршал артиллерии Н. Д. Яковлев вспоминал: «Как-то раз мы задержались в кабинете Верховного Главнокомандующего дольше положенного. Входит Поскребышев и докладывает, что такой-то генерал прибыл. Сталин говорит: пусть войдет.
Ко всеобщему изумлению, вошедший в кабинет генерал был нетрезв. Подойдя к столу, он, бледный и нетвердо державшийся на ногах, вцепился руками в его край. Нечленораздельно пробормотал, что явился по приказанию. Все кроме Сталина затаили дыхание.
Вождь поднялся, приблизился к генералу, постоял и вдруг к еще большему изумлению присутствующих незлобиво спросил:
– Вы как будто сейчас нездоровы?
– Да, – еле выдавил тот пересохшими губами.
– Тогда мы встретимся с Вами завтра.
Когда за генералом закрылась дверь, Сталин улыбнулся внутренним мыслям, и ни к кому не обращаясь, словно для себя промолвил:
– Он сегодня получил орден за успешно проведенную операцию. Не знал, что будет вызван. Ну и отметил на радостях награду… Не за что наказывать.
У всех отлегло от сердца, все заулыбались».
Сталину доложили, что в одной из наших центральных газет допущена скандальная опечатка в заголовке: «Тов. И. В. Сталин принял польского осла». Накануне Сталин действительно имел встречу с послом Польши, результатами которой остался крайне недоволен. Поэтому он благодушно защитил виновников нарушения дипломатического спокойствия:
– Не надо никого наказывать. Собственно говоря, в газете напечатана правда.
В воспоминаниях бывшего первого секретаря ЦК КП Грузии К. Н. Чарквиани есть такой эпизод:
«– Говорят, что Гитлер – это новый Наполеон, – произнес Сталин. – Что ж, Гитлер действительно похож на Наполеона.
Можно представить, как все при этом переглянулись и напряглись, а Сталин не спеша продолжил:
– Гитлер так же похож на Наполеона, как котенок на льва».
Маршал авиации А. Е. Голованов вспоминал, как во время одного из застолий на Тегеранской конференции он с беспокойством смотрел, как Черчилль хлещет спиртное, а Сталин его не останавливает. Наоборот, подливает, да и сам от британца не отстает, пьет с ним на равных.
Когда Черчилля на руках вынесли из-за стола, вождь подошел к Голованову: «Что ты на меня так уставился? Не бойся, Россию не пропью, зато он у меня завтра будет вертеться, как карась на сковородке!».
Когда прижизненные мемуары маршала готовили к печати, эта фраза не прошла. На полях рукописи рукой редактора было написано: «Сталин так сказать не мог». Голованов, пересказывая эту историю писателю Ф. Чуеву, восклицал: «Не мог? Да я же свидетель, да он же мне лично это говорил!».
Рис. 7. Подпись: Сталин и Черчилль
После окончания Великой Отечественной войны одного из наших крупных флотоводцев пригласили на заседание Политбюро сделать доклад о перспективах развития флота. Адмирал выдвинул альтернативное предложение: или построение ряда небольших судов, или строительство крупных боевых единиц, что будет стоить во много раз дороже.
Первым в обсуждении взял слово Ворошилов. Его точка зрения была такой: восстановление народного хозяйства, разрушенного войной, потребует больших расходов, поэтому принять следует первое предложение адмирала.
Ворошилов сел, и установилась тишина. Берия уловил настроение Сталина и сказал, что нашей великой: стране нужен великий флот и у нас хватит сил его создать, несмотря ни на какие трудности.
Сталин выдержал длинную паузу, а потом заговорил: – Мы всегда подозревали, что Ворошилов – английский шпион, однако у нас не было доказательств. Теперь он сам себя разоблачил. Он хочет, чтобы Британия стала владычицей! морей, а у Советского Союза не было мощного флота. Куда ты смотришь Берия? Плохо работаешь)
Ворошилов сидел бледный, понурив голову, со лба его падали неправдоподобно большие капли пота.
Сталин, снова выдержав паузу, сказал, что вопрос не подготовлен, перенес обсуждение на следующее заседание и предложил посмотреть свой любимый фильм Чарли Чаплина «Новые времена». Все перешли в соседний зал с экраном на передней стене. Здесь стояли маленькие столики, на них – по две бутылки боржоми, и у каждого – по два стула. Все сели по двое. Только Сталин сел – величественно – один за первый столик, и Ворошилов – обреченно – за последний. Никто не решался сесть с ним рядом.
Сталин смотрел фильм с большим интересом. Когда героя освобождают из тюрьмы, у Сталина по щекам потекли слезы, и он вытер их платком.
Фильм кончился. Включили свет. Сталин продолжал сидеть. Никто не двигался. Наконец Сталин встал, окинул всех просветленным взглядом и сказал:
– Мало мы заботимся о людях. Вот, например, наш старый боевой товарищ. Он много сил отдал нашей победе, а теперь устал и даже начал ошибаться. И никто не позаботится, чтобы он отдохнул. Почему ты, Лаврентий Берия, не предложишь ему путевку в санаторий?