Сталин шутит...

В чем было дело, станет понятно, если вспомнить, что в тот период свершился переход на националистические, антисоветские рельсы клики Тито в Югославии. А в Болгарии был разоблачен один из проводников националистических идей югославских предателей — заместитель премьер-министра Т. Костов. Сталин, подначивая Югова, указывал тому на головотяпство болгарских органов безопасности, не сумевших быстро распознать вредительскую деятельность высокопоставленного лица, указывал на одну из главных опасностей для стран народной демократии.

Этот эпизод перекликается с другим, случившимся в другом месте и времени. О нем поведал А. Т. Рыбин — бывший охранник Сталина; он написал воспоминания, выдержки из которых будут приведены во второй части.

Спустя несколько лет после войны Сталин принимал у себя на Кунцевской даче Первого секретаря ЦК Грузии А. И. Мгеладзе. Он угощал гостя лимонами, которые вырастил сам в теплице:

— Попробуйте, здесь под Москвой выросли!

Между разговорами на разные темы, он снова и снова подчеркивал:

— Попробуйте, хорошие лимоны!

Наконец собеседника осенило:

— Товарищ Сталин, я обещаю, что через несколько лет Грузия обеспечит страну лимонами, и больше не понадобится ввозить их из-за границы.

— Слава богу, наконец-то догадался!

48

Возможно, нижеследующий каламбур принадлежит не Сталину, а его собеседнику. Речь идет о встрече Сталиным в июле 1949-го с президентом Академии Наук СССР С. И. Вавиловым. По возвращении из Кремля Вавилов записал содержание их беседы. Текст опубликован в 16-м томе доизданных Сочинений И. В. Сталина (хотя не только там). Судя по тексту, обсуждались проблемы, связанные с предстоящим выходом в свет Большой Советской Энциклопедии, уточнялись материалы для нее. Вавилов пишет:

«Затем я перешел к злополучному вопросу насчет отрицательных личностей (таких, как Троцкий и т. д.) — надо ли давать о наших врагах и противниках статьи. Товарищ Сталин сказал: „Я лично считаю, что нужно…“»

Далее последовал тот самый каламбур:

«Так что вопрос об отрицательных личностях был решен вполне положительно».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Здесь читатель познакомится с фактами, взятыми главным образом из обнародованных воспоминаний. Типологические единицы сформированы по мемуарным источникам советского и постсоветского издания. В них обилие юмористически окрашенных эпизодов из жизни вождя, его высказываний с ярко или неярко выраженным шутливым уклоном. Однако вторая часть состоит не только из задокументированных фактов, но и из преданий, легенд, в коих, как правило, точнейшим образом передана идея, суть, смысл сталинских высказываний. То, что они иногда лишены хронологических рамок, не привязаны к месту и к конкретным именам, не умаляет их познавательной ценности, не говоря уже о ценности сатирико-юмористической.

Есть отрывки, перепечатанные дословно, однако большинство литературно переработаны. Ну и есть вещи, о которых я нигде не читал, а слышал их от разных, зачастую весьма компетентных людей. Несмотря на сильную мифологическую окраску, они, на мой взгляд, были достойны включения в книгу.

Мемуаристика — это литературная матрица нации, народа. Да, она преимущественно субъективна. Но у нее немало положительного. Сухой скелет истории обрастает живой плотью именно благодаря мемуарам. Их, посвященных сталинизму, как ярчайшему периоду нашего прошлого (и, по моему убеждению, отблеском нашего будущего), насчитывается огромное, все увеличивающееся количество.

Укажу на то, что, идя по следам устной и письменной сталинианы, я отбирал для этой книги отрывки из разных произведений не просто интересные, занимательные, содержательные. По большому счету, вещей, связанных со Сталиным и неинтересных, несодержательных, быть не может. Основным стремлением было познакомить читателя с мемуарами, обязательно в той или иной степени окрашенными юмором.

1

Симон Тер-Петросян был не намного младше Сталина. Он тоже родился и вырос в Гори. Хотя происходил из богатой семьи, дружил с «голодранцем» Coco Джугашвили, участвовал вместе с ним в ребячьих забавах. Хватая за грудки какого-нибудь задиристого сверстника, он с сильным армянским акцентом вопрошал: «Павтари, ты камо это сказал?!» Coco беззлобно подшучивал на Симоном, произносившим «камо» вместо «кому» и часто называл его не по имени, а этим потешным словом. Вряд ли кто из них обоих предполагал, что веселое прозвище войдет в историю великим псевдонимом революционера-большевика Камо, который как и его товарищ — носитель другого великого псевдонима — посвятит свою жизнь партии и народу.

Камо — изначально детская забава. Она же — первое зафиксированное проявление юмора главного героя нашей книги.

2

Однажды инспектор Тифлисской семинарии монах Димитрий, проводивший обыски, зашел к семинаристу Иосифу Джугашвили [11]. Тот сидел читая книгу и как бы не замечая вошедшего.

Монах возмутился:

— Разве ты не видишь, кто перед тобой?

Будущий Сталин встал, деланно протер глаза и сказал:

— Ничего, кроме темного пятна, не вижу.

3