Сталин против рептилоидов (СИ)

Был он молод, высок, широк грудью, крепок ногами. Стоял с видом Наполеона перед сражением: руки в боки. И сдвинув на затылок шляпу, осматривал местность. И был, видимо, удовлетворён увиденным, так как белозубо улыбался. Оркестр взбодрился при виде нового посетителя, официанты корчили кислые мины в надежде, что он ничего заказывать не станет и им дозволено будет идти домой, а Ракель Самуиловна с интересом наблюдала за вновь пришедшим, и тянула из портсигара новую папироску.

За спиной пришедшего появился невысокий человек в хромовых сапогах в гармошку. Был он не стар, имел чёрный волос, азиатский лик и острые глаза. И выглядывал ими из-за плеча мужчины в шляпе. А мужчина в шляпе остановил свой взор на Ракель Самуиловне, и с военной решительностью направился к ней.

От такой решительности у товарища Незабудки прошла волна от горла и до низа живота, она даже чуть порозовела, что для такой опытной женщины, видавшей виды, было удивительно.

Но красавица тут же подавила своё женское волнение и встретила мужчину во всеоружии. Тот подошёл к ней и коротко кивнув, представился:

— Пилькус, уполномоченный по закупкам табака Мосгорторга.

«Интересная должность, многообещающая», — подумала красавица и томно ответила:

— Ракель Самуиловна.

Она всё ещё капельку волновалась, но уже была готова к дискуссии. И на всякий случай сменила ноги, положив левую на правую.

Этот её ход не остался незамеченным, уполномоченный по закупкам посмотрел на её ноги с явным интересом и сказал:

— А не хотите ли, товарищ Ракель Самуиловна, предоставить мне возможность познакомиться с вами поближе, не в столь шумной обстановке?

Ответом на это предложение был только усталый и чуть удивлённый взгляд прекрасных серых глаз.

— Поедемте ко мне, вы не пожалеете, у меня есть водка и кокаин, — продолжал штурм товарищ уполномоченный, доставая и ставя на стол перед красавицей не маленькую склянку из жёлтого стекла с белым порошком.

Ракель Самуиловна, даже и не взглянула на склянку, она не сводила глаз с мужчины, и меланхолично говорила ему:

— Товарищ Пилькус, пылите потише, у меня от вас в ноздрях свербит.

— Свербит, значит? — и не собирался сдаваться самец. — А что же вы хотите, роскошная вы женщина, за решение, наболевшего у меня, полового вопроса?

— А есть ли у вас, товарищ, денежные знаки имеющие хождение на территории Советского Союза или знаки каких-нибудь империалистических стран? — уточнила Ракель Самуиловна.

— Ах, вот как, — понял кавалер, — значит, такое понятие как половое влечение вы рассматриваете только в рамках замшелой и отринутой временем теории меркантилизма? Это не марксистский метод, товарищ Ракель Самуиловна.

— Клара Цеткин сказала, что первым достижением любой революции должно быть освобождение женщин от половых принуждений, это во-первых, а во-вторых ВЦИК издал декрет о новых экономических отношениях, а СовНарКом и Десятый Съезд партии его одобрили, и в рамках одобренной партией экономической политики вы, товарищ Пильтус, либо платите мне деньги, либо отчаливаете, как пароход от Одесской пристани. То есть с долгим и громким гудком. — Говорила Ракель Самуиловна, стряхивая пепел с папироски, едва ли не на туфли товарища уполномоченного и при этом глядя на него снизу, но с вызовом.

— Обожаю политически грамотных женщин, — произнёс товарищ Пильтус, улыбаясь, — это добавляет остроты в половой полемике. И, кстати, каковы у вас расценки, почём, как говорится, просите за кило?

— Вашего товарища, принимать в расчёт? — спросила Ракель Самуиловна, разглядывая чернявого спутника уполномоченного по закупке табака.

— Нет-нет, Ибрагимку не считайте, предпочитаю исключительно дуэты, — заверил товарищ Пильтус.

— Что ж, тогда за всю ночь, со всеми вашими фантазиями, спрошу у вас три белых билетика. По билету за каждый пуд моего обворожительного и политически грамотного тела, полпуда вы получите бесплатно, — подвела расчёт товарищ Незабудка.

— Три червонца? — переспросил товарищ Пильтус, которого названная цена настроила на серьёзный лад. — А не круто ли берёте, товарищ Ракель Самуиловна? Может, поговорим о скидке?

— Скидку, как члену профсоюза, вам обязательно сделают на Сухаревском рынке, а у меня скидок не бывает. Товар первосортный! — отрезала товарищ Незабудка. Она видела, знала, что никуда он уже не денется. — И никаких кредитов, рассрочек, и касс взаимопомощи. Только деньги. И только вперёд.

— Ишь вы какая, — смеялся уполномоченный, — вас бы к нам в комитет по ценообразованию. Уж вы бы дали чертям шороху. А вдруг у человека нет денег? Или не хватает, неужто не пожалеете несчастного?

— Несчастного, может и пожалею, если сильно выпью, всякое бывало, но сейчас я трезвая, а вы похожи на несчастного, как казак на раввина. Вы уполномоченный по закупке табака Мосгосторга, а у нас вся Москва дымит вашим табаком, как гимназист у старой проститутки, так что не прибедняйтесь, товарищ, кладите на стол три билета или давайте расходиться, — подвела итог переговорам Ракель Самуиловна.

— Да-а, вас точно нужно нам в штат. Не желаете? Могу составить протекцию.

— Три белых билета, товарищ!