Сталин: операция «Эрмитаж»

Но и Наркомфин не желал сдаваться. 24 августа от своего и Наркомпроса имени он направил во все края, области и автономные республики циркуляр «О порядке выявления учета и реализации госфондов немузейного значения», в котором, сославшись на постановление коллегии Наркомата рабоче-крестьянской инспекции, потребовал:

«Немедленно по получении сего образовать комиссии для срочного проведения работ по выявлению всех фондов немузейного значения в составе следующих представителей: в Москве – Главнауки, Московского отдела народного образования, особой части по госфондам Наркомфина и обследуемого музея; в Ленинграде – управления уполномоченного Наркомпроса, Ленинградского отдела народного образования, особой части по госфондам областного финотдела и обследуемого музея; в остальных городах – отдела народного образования, местных особых частей и обследуемого музея.

Работа означенных комиссий должна быть закончена в Москве и Ленинграде в течение четырех месяцев, в остальных городах в месячный срок»[105].

Об этом сразу же узнали в Наркомторге и отлично поняли, что в конечном счете получат все изъятое из музеев новыми совместными комиссиями двух ведомств – но только отдав определенный процент от стоимости вещей и тем самым несколько потеряв в собственных доходах. А потому Наркомторг не стал больше думать о каком-либо юридическом обосновании своих дальнейших действий.

Документы свидетельствуют: с 1 января по 7 июня 1929 года «Антиквариат» сумел получить только из Эрмитажа 1221 предмет для экспорта. После же провала берлинского и лондонского аукционов, всего за семь недель, из того же Эрмитажа получен 5521 предмет: за 19 дней июня – 2504 и за июль – 3017, то есть больше, за весь предыдущий год.

Среди этих вещей имелось все, что можно было продать по «Номенклатуре».

Восточные ковры и европейское серебро XV – XVII веков работы мастеров Данцига, Бреслау, Кенигсберга. Старинные ювелирные изделия. Гравюры. Табакерки. Более полутора тысяч миниатюр – портреты Александра I и Николая I, героев Отечественной войны 1812 года, копии известнейших работ таких великих мастеров, как Рафаэль, Тициан, Фрагонар, Гвидо Рени…

И, разумеется, более двухсот картин. Разных и по художественной значимости, и по возможной цене. «Купальщицы» Ланкре и «Стадо у ручья» Веникса, «Браво» Беккера и «Канун праздника в Риме» Ахенбаха, «Скачущая лошадь» и «Тайная вечеря» Ван Дейка, «Вознесение Марии» Рубенса, «Избиение младенцев» Джорджоне, «Портрет дожа» Тинторетто, «Вид Палаццо дожей» и «Палаццо Лабиа» Каналетто. Работы Виже-Лебрена, Лампи, Берне, Грёза, Панини, ван Ховена, Лоррена и многих, очень многих иных.

Изъятия опустошили не только Эрмитаж. Пострадали и другие музеи Ленинграда, его окрестностей, затронули Киев.

Еще летом 1928 года внешторговцы заинтересовались экспозициями, хранилищами Музея искусств Украинской академии наук и музея-заповедника Киево-Печерская лавра. Присматривали, облюбовывали, но не торопились с изъятиями. Срок настал в августе 1929 года. Именно тогда замнаркома просвещения УССР Полоцкий и начальник киевской конторы Госторга УССР А. И. Шишин подписали договор о передаче для экспорта «Антиквариату» уникальнейших, бесценных для республиканских собраний произведений искусства и старины.

Вот что уходило из Киева за рубеж:

«Рождество Христово» – примитив фламандской школы, датированный XV веком; произведения неизвестных мастеров нидерландской школы, созданные в XV веке, – «Плач родителей над телом Авеля» и «Плач Иакова над окровавленной туникой Иосифа»; триптих фламандского мастера XVI века Ван Орлея «Мадонна с Варварой и Екатериной»; диптих великого немецкого художника Лукаса Кранаха Старшего «Адам и Ева»; «Вавилонская башня» – работа представителя фламандской школы XVI века Фергахта; французский гобелен «Поклонение волхвов», сотканный в 1512 году, и более поздние произведения: «Цует» Пьяцетти, «Амур, натягивающий лук» Натуара, «Портрет женщины» Крафта, два пейзажа Робера, «Портрет графа Головкина» (оказавшийся портретом последнего польского короля Станислава-Августа Понятовского) кисти Виже Лебрена.

Кроме того, в числе вещей, переходивших к «Антиквариату», оказались еще фламандский гобелен, две каменные вазы с бронзовыми вставками, серебряная чаша эпохи Сасанидов, сосуд в форме коровы из Персии XIII века, коллекция золотых вещей раннекиевского периода, найденных при раскопках.

Не забыли внешторговцы и о том, что внесено было ими в «Номенклатуру» под номером 15, «Ебраистика», то есть предметы, необходимые при совершении обрядов верующими иудаистами.

Г. Л. Самуэли, весной 1929 года сменивший А. М. Гинзбурга на посту руководителя «Антиквариата», обратился за содействием к Пятакову как к председателю правления Госбанка СССР: