Сталин и Мао. Два вождя

Потом я выяснил, что эта связь между штабами войск КПК и японских действует давно. Конечные пункты связи: Яньань — Нанкин». [130]

В этой связи П. П. Владимиров также подчеркивал, что Мао Цзэдун «долго объяснял мне причины, которые побудили руководство Компартии установить связь с японским оккупационным командованием.

Факт позорный, и Мао Цзэдун старался поубедительнее аргументировать свои объяснения.

Из беседы выяснилась вся неприглядность этой картины. Отношения с японским командованием были установлены давно и находились под строгим секретом. Всего несколько человек в руководстве КПК знали о ней. Агент Мао Цзэдуна (или “связист”, как называл его Мао) был вроде прикомандированного к штабу генерала Окамура в Нанкине. По мере необходимости он беспрепятственно сновал между Нанкином и штабом Новой 4-й НРА, тщательно охраняемый японской контрразведкой.

В штабе Новой 4-й НРА этого агента (японца по происхождению) ждала соответствующая информация от председателя ЦК КПК. Сведения агента из штаба Новой 4-й НРА немедленно передавались кодом по радио в Яньань». [131]

В этой связи вспоминается попытка Сталина в ходе Великой Отечественной войны вступить в опосредованный контакт с Германией через болгар. При всем различии ситуаций Сталину и Мао Цзэдуну было присуще общее стремление к политическому беспределу, выходу в своих личных интересах за все мыслимые и немыслимые рамки политической и человеческой деятельности.

В конце августа 1945 года до сведения руководства КПК было доведено «решение Советского правительства о невмешательстве во внутренние дела Китая.

Мао Цзэдун был вынужден дать согласие на встречу с Чан Кайши в Чунцине.

Решение Москвы о невмешательстве означает отказ от поддержки авантюрной политики Мао Цзэдуна, которая породила ситуацию, чреватую мировым конфликтом.

Сейчас проблема вышла за рамки чисто национальные, китайские. Фактически действия Мао создали предпосылки для военного столкновения США и СССР.

Москва ответила решительным отказом втянуть себя в подобный конфликт. Это расстраивает личные планы Мао Цзэдуна. Рушит всю его стратегию воевать и действовать чужими руками, не считаясь с реальной обстановкой. А обстановка такова, что сейчас на земле Китая добивают остатки японцев Красная Армия и войска США. Продолжение политики Мао Цзэдуна в данной ситуации неизбежно приводит КПК к столкновению с Гоминьданом. За спиной Гоминьдана Соединенные Штаты. Заключая договор с Чунцином, Советский Союз исходил из реальной обстановки как в Китае, так и в мире.

Москва объявила, что будет выполнять условия договора, заключенного с китайским правительством в июле сего года. Для Мао это удар!

Он рассчитывал на свободу действий, обеспеченную военной мощью Советского Союза. Больше того, он мечтал о той конфликтной ситуации, которая возникла сейчас.

Вопреки желанию руководства Яньани, в эти две недели в высшей степени проявилась подноготная его политических приемов. Нас подталкивали на драку, всячески создавали условия, при которых избежать новой драки было бы невозможно. А то, что эта драка не что иное, как мировая война, на это плевать хотели с яньаньской колокольни.

Подход Москвы — это учет реальной обстановки не только в Китае, но и в мире. Это решительный отказ от новой мировой войны»... [132]

Мао Цзэдун был вынужден лететь в Чунцин для встречи с Чан Кайши. «Мао Цзэдун еще раз просил подтвердить готовность Советского правительства гарантировать его личную безопасность в Чунцине. Он просил в случае угрозы его безопасности предоставить ему убежише в советском военном представительстве в Чунцине. Я подтвердил ему, что его личная безопасность гарантирована, что он может рассчитывать на убежище в советском военном представительстве. Однако всякие сомнения излишни. Чан Кайши не посмеет посягнуть на его жизнь. Это твердая гарантия Москвы»... [133]

Сталин дважды в истории выступил в качестве гаранта личной безопасности и жизни лидеров Китая: сначала в 1936 году во время событий в Сиани в отношении Чан Кайши, а затем в 1945 году в Чунцине в отношении Мао Цзэдуна. Позиция Сталина заставила Мао Цзэдуна дважды в истории пойти на переговоры и соглашения с Чан Кайши; тем самым Сталин дважды добивался единства китайской нации, нации Чжунхуа.

П. П. Владимиров записал в своем дневнике в конце августа 1945 года: «Судя по отношению председателя ЦК КПК, он думает, что с 1944 года я целиком под его влиянием, понимаю и разделяю его политику. Он уверен, что саботаж единого антияпонского фронта и борьбы с японцами, постоянная дезинформация Москвы, торговля с Белым домом, попытка изолировать Советский Союз в дальневосточной политике — это его тайна». [134]

«Характерная черта яньаньской политики — выжимать все экономические и политические выгоды. Идейные соображения при этом в расчет не идут. Главное — выжать все из ситуации»... [135]

Одна из последних записей П. П. Владимирова в Яньани, датированная 2 сентября 1945 года: