Сталин, Гитлер и мы

В советскую эпоху у нас в стране считалось: человек без бумажки — ничто, есть она у него, значит, и он на самом деле существует. И главным таким документом была анкета, которую приходилось заполнять при самых разных обстоятельствах, начиная с поступления на работу. После заполнения анкеты тщательно проверялись, на что уходили миллионы человеко-часов, а главное, за счет этого процесса кормилось несметное партийно-государственное чиновничество, начиная с органов госбезопасности. Такие анкеты состояли из многих пунктов, пятый, например, требовал сообщить о национальной принадлежности. С годами весь смысл этого пятого пункта сосредоточился на одном — не еврей ли заполнитель анкеты? Всегда существовавший в России бытовой и государственный антисемитизм сохраняется и после Октябрьской революции, несмотря на то, что многие ее организаторы принадлежали именно к этой нации: Ленин (частично), Троцкий, Зиновьев, Каменев и многие другие. Государственный антисемитизм в СССР нарастал по мере того, как старел Сталин, а в Германии, при Гитлере, он с самого начала был положен в основу режима. Нельзя дальше продолжать наш разговор, не задержавшись на общем для Гитлера и Сталина «пятом пункте».

Свои трудные молодые годы в Вене Гитлер вспоминал так: «В этот же период у меня раскрылись глаза на две опасности, которые я раньше едва знал по имени и всего значения которых для судеб немецкого народа я, конечно, не понимал. Я говорю о марксизме и еврействе… Когда я познакомился с деятельностью еврейства в прессе, искусстве, литературе, театре, это неизбежно должно было усилить мое отрицательное отношение к евреям».

Именно в то время Гитлеру не удавалось поступить в академию художеств, у него никак не налаживалась просто нормальная жизнь, одолевала забота о куске хлеба и крыше над головой. Многие в таком же положении винят не самих себя, а других, причем люди с творческими амбициями зачастую считают, что причиной их неудач является засилье евреев в культуре, где их процент якобы непомерно велик по сравнению с их общим количеством. Значит, они, мол, занимают чужие места. «Мое место!» — полагают такие несостоявшиеся люди. Будучи много лет членом Союза писателей, я встречал немало таких завистников, они, как правило, были абсолютно бездарными. Думаю, что и у Гитлера эта идея стала отправным пунктом его ненависти к евреям. Точно так же он довел до абсурда свой патриотизм, объявив немцев высшей расой.

Чтобы каким-то образом возвысить себя над бытовым антисемитизмом, Гитлер увязывает эту тему с политикой: «Когда я увидел, что евреи являются и вождями социал-демократов, с моих глаз спала пелена… Я осознал наконец, кто те злые духи, что сбивают с толку мой народ». Даже в поражении Германии в первой мировой войне виноваты, оказывается, евреи: «Если бы в начале войны, — писал Гитлер в „Моей борьбе“, — мы решились задушить ядовитыми газами 12–15 тысяч этих еврейских вожаков, марксистских вождей, губящих наш народ, как гибли впоследствии от ядовитых газов сотни тысяч лучших наших немецких рабочих различных профессий на фронтах, — тогда миллионные жертвы, принесенные нами на полях войны, не оказались бы напрасными».

Как известно, во время второй мировой войны Гитлер уничтожил шесть миллионов евреев. Готовясь к этому злодейству, он убеждал себя и других: «Евреи держат уже сейчас в своих руках современные европейские государства. Они превращают эти государства в свои безвольные орудия, пользуясь для этого либо методом так называемой демократии, либо методом прямого угнетения в форме русского большевизма… Евреи являются подлинными заправилами биржи в США. С каждым годом евреи все больше начинают вершить судьбы также и этого 120-миллионного народа… Наиболее крупные головы еврейства считают, что уже близок час, когда они увидят исполненной свою заветную мечту и смогут пожрать все другие народы».

Под тем же углом зрения Гитлер рассматривал и вторую мировую войну: «Никогда еще не было войны настолько ярко выраженной и настолько исключительно еврейской. По крайней мере, я принудил их сбросить маски… Я открыл всему миру глаза на еврейскую опасность… Да, мы вскрыли еврейский нарыв, и мир будущего будет вечно благодарить нас».

Приведенное выше упоминание о «русском большевизме» как еврейском орудии занимает в суждениях Гитлера видное место. Так, в «Моей борьбе» он утверждает: «Русский большевизм есть только новая, свойственная 20-му веку попытка евреев достигнуть мирового господства… Чтобы провести успешную борьбу против еврейских попыток большевизации всего мира, мы должны прежде всего занять ясную позицию по отношению к Советской России».