Сталин<br />(Предтеча национальной революции)

«Да здравствует правительство из советских партий! Немедленное соглашение на этом условии!» Но пусть попробуют! Он не только не остановится перед их исключением из партии, но и перед их арестом. На карте ведь судьбы революции.

Сталин не хохочет уже, но сурово бросает:

— Можно и расстрелять…

— Ничего… Образуется… Приползут обратно, — замечает Ленин.

И, действительно, приползли. Первый через несколько уже дней покаялся Зиновьев. За ним потянулись другие.

А Ленин стал натягивать вожжи власти. Окончательно отмел, как ненужную вещь, всякие разговоры со «всеми советскими партиями». Но зато сумел заключить соглашение с отколовшимися от социалистов-революционеров революционными элементами этой партии. Левые с. р. вошли в правительство. Но их ограничивают ролью попутчиков: тон задают большевики, Ленин. А Ленин главной своей задачей в этот момент ставит — показать стране, что она имеет власть. Жесткую, ни перед чем не останавливающуюся власть.

— Путь террора? — говорил Ленин. — Единственный и неизбежный путь. Неужели вы думаете, что мы выйдем победителями без жесточайшего революционного террора?

«Это был период, — замечает Троцкий, — когда Ленин при каждом подходящем случае вколачивал мысль о неизбежности террора. Всякие проявления прекраснодушия, маниловщины, халатности — а всего этого было хоть отбавляй — возмущали его не столько сами по себе, сколько как признак того, что даже верхи рабочего класса не отдают себе отчета в чудовищной трудности задач, которые могут быть разрешены лишь мерами чудовищной энергии».

В то же время он старался и внешне приучить членов своего правительства к сознанию того, что они правительство, а не группа подпольщиков, что на их плечах серьезнейшая работа, к которой надо относиться ответственно, с аккуратностью.

Наркомы, например, никак не могли приучиться вовремя приходить в заседания. Однажды Ленин уже сидел в зале заседаний, а в соседней комнате собравшиеся члены Совнаркома вели оживленную шумную беседу и, несмотря на неоднократные приглашения, все не шли.

— Что они там баклуши бьют? — сердито вымолвил Ленин, обращаясь к секретарю. — Зовите их сюда немедленно…

И добавил:

— И скажите им, что они ведут себя, как хулиганы!

Секретарь опешил. С недоумением посмотрел на Ленина:

— Шутя?

— Да я вовсе не шучу! — разгорячился Ленин. — Как председатель Совнаркома приказываю вам передать им, что называю их хулиганами…

…Когда через несколько минут наркомы виноватой гурьбой входили в зал, Ленин встретил их окриком:

— Довольно, слышите — довольно! Нужно положить конец недопустимым запаздываниям, разгильдяйству, потере времени!..

XV

Первый решительный шаг был предпринят в отношении главного командования армии. Ставка Верховного главнокомандующего в Минске меньше всех, пожалуй, считалась с новым правительством. В ней шли беспрерывные совещания об образовании новой власти. Армейские комитеты, считавшие себя силой, обещали свою поддержку. Ленин решил играть ва-банк. Дальше неопределенное положение длиться не могло. Наличие враждебной ставки, окруженной силами фронта, могло погубить советскую власть. У Ленина был громадный козырь: мир.

Совнарком потребовал от главнокомандующего, генерала Духонина, прекратить военные действия и открыть переговоры с немцами о перемирии.

Ленин, Сталин, Крыленко отправились в главный штаб вести переговоры с Духониным по прямому проводу.

— Минута была жуткая, — рассказывает Сталин. — Командный состав армии всецело находился в руках ставки. Что до солдат, то неизвестно было, что скажет 21-миллионная армия, подчиненная так называемым армейским организациям, настроенным против советской власти.

Духонин отказался выполнить распоряжение Совнаркома. Что делать?

— Помнится, — продолжает свои воспоминания Сталин, — как после некоторой паузы у провода лицо Ленина озарилось необычайным светом. Видно было, что он уже принял решение.

— Отказываетесь ли вы категорически дать нам точный ответ и исполнить данное предписание?

— Точный ответ о причинах невозможности для меня исполнить вашу телеграмму я дал и еще раз повторяю, что необходимый для России мир может быть дан только центральным правительством. Духонин.

Твердо бросил Ленин дежурному у провода:

— Передайте: Именем правительства Российской республики, по поручению Совета народных комиссаров, мы увольняем вас от занимаемой вами должности за неисполнение предписаний правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армии. Мы предписываем вам под страхом ответственности по законам военного времени продолжать ведение дела, пока не прибудет в ставку новый главнокомандующий или лицо, уполномоченное им на принятие от вас дел. Главнокомандующим назначается прапорщик Крыленко. Подписи: Ленин, Сталин, Крыленко.