Сталин. Битва за хлеб

Так чего же мы, пардон, хотим от мужиков? Даже деревенский кулак, как бы интеллектуальная элита села, не мог объять умом тот простой факт, что вольные цены ведут к вымиранию населения городов. И пусть он, в соответствии с Марксом, готов был взять грех на душу и сохранить свои прибыли такой ценой — так ведь ему же, кулаку, в итоге станет хуже. Что он будет делать со своим хлебом без промышленных товаров, а пуще того, без железных дорог, так что и за границу хлеб не вывезешь? А про остальных и речи нет…

Мощь миллионов крестьян была несоизмерима ни с какой военной силой, которую могло выставить новорожденное государство. Если строить нормальный прогноз, из области возможного, что должно было произойти?

Власть ещё какое-то время потрепыхается, после чего её, как говорил в свое время господин Рябушинский, «задушит костлявая рука голода». Допустим, придут белые. Но ведь и они окажутся точно перед той же задачей — кормить армию, кормить города. А поскольку у белых единственной идеологией было стремление загнать на место возомнившего о себе «хама», то на село придут такие реквизиционные команды, после которых о красных продотрядах станут вспоминать с ностальгической слезой. Можно сколько угодно клеймить большевиков за жестокость по отношению к крестьянам — но белые уж всяко не лучше, это доказано неоднократно. Ну а потом — все те же англосаксонские идеалы, только проводимые под дулом пулеметов, и новый виток сословного общества с радостно вспыхнувшим по случаю победы над «хамом» социальным расизмом. Плюс, конечно, патронат развитых стран над нашими природными богатствами, отличающийся от колониализма лишь тем, что проводить его будут местные кадры.

Не такой уж это архисложный прогноз, чтобы его не могли выстроить в 1918 году.

Советское правительство имело еще одно «обременение» — оно, как народная власть, не могло позволить себе сорваться в массовый террор. Во всех правительственных документах того времени (естественно, не пропагандистских, а реальных) видно, что власть пыталась по возможности не допустить насилия над трудящимися. Естественно, сделать это на сто процентов было абсолютно невозможно — но представляете, что бы началось, если бы центр не сдерживал [62]местную инициативу?

Задачи эти в полном объеме решения не имели. Можно было попытаться решить их в некоем очень грубом, нулевом приближении — но и для этого большевики должны были извернуться каким-то совершенно уже невероятным образом, придумать что-то экстраординарное.

Они не посрамили честь красного флага, придумали. Им удалось-таки создать механизм — остроумный и достаточно эффективный. Он состоял из трёх составляющих: Наркомпрод, Продармия и комбеды.

Главный наркомат

Товарищи крестьяне! Ссыпка хлеба прекратилась. Причины установлены. Вы сознательно не хотите давать хлеба. Мы вас спрашиваем: «Кому вы отказываете в этом необходимом куске хлеба?» Вашим же братьям-крестьянам голодных губерний, тем, которые в силу исторических условий очутились на плохой почве… Затем вы отказываете рабочим, которые работают на фабриках и заводах и которые в силу существенных социальных условий вышедши из ваших же деревень… Они мрут в мучительной голодной агонии в Москве и Петрограде, из очереди выносят мертвых и каждое утро в комнатах квартир находят не по одному умершему от голода. Вот кому вы отказываете, запрятав свой хлеб в амбарах.

Из обращения Сердобского уездного исполкома Самарской губернии к крестьянам

…Приехав в начале июня в Царицын, Сталин очень быстро наложил руку на все, что происходило в городе: на дела железнодорожные, советские, военные. По поводу чего много и постоянно говорится о его властолюбии и о недопустимом превышении полномочий. Ничего подобного: он как руководитель продовольственного дела на юге России какие бы распоряжения ни отдавал, все равно из рамок бы не вышел. Ибо имел право на всё.