Сталь разящая

Она подняла на него прозрачно-серые, полные муки глаза.

— Это очень редкий зверь, — сказала она. — Такие есть только на севере.

— Ну и что?

— Из-за него уже убили шестерых. Почти всё семейство Калбы. Стрый убил из-за него четырёх мужчин…

Влад невольно откашлялся.

— А теперь, значит, из-за него поубивают нас? — спросил он. — Так, что ли?

Чага молчала.

— Да сталь вас всех порази! — взорвался Влад. — Вам что, металла не хватает? Ещё и сами друг другу глотки рвёте?

Чага всё ещё перебирала густую шерсть Седого. Лицо — несчастное.

— Раньше так не было, — тихо, как бы оправдываясь, проговорила она. — А теперь все думают: последние годы живём…

— Послушай, — сказал Влад. — Но если он так опасен, давай выменяем его на другого зверя. Или просто отдадим…

Чага вздохнула и поднялась.

— Не могу, — сдавленно вымолвила она.

— Почему?

— Хороший зверь, — пряча глаза, сказала она. — Ни у кого здесь такого нет…

А к вечеру, словно желая запугать Влада окончательно, достала из седельных сумок кистени и принялась упражняться. Высунувшись из наполовину вырытого окопчика, он с невольным уважением следил, как ходят в воздухе гудящие камни. Надо бы взять у неё пару уроков. Спиной к спине с четырьмя кистенями — и ни один кочевник не подступится, ни пешком, ни на звере. Да к ней и к одной не больно-то подойдёшь…

Влад бросил лопатку, которая, кстати, и впрямь была лопаткой какого-то крупного животного, скорее всего того же зверя, и вылез из ямы. В самом деле, если так опасно, то пусть хотя бы приёмы покажет…

— Чага!

Она обернулась, и её глаза внезапно вспыхнули надеждой и радостью.

— Отними! — крикнула она, и камни запели, замелькали.

Влад неуверенно шагнул навстречу, но тут Чага сбросила с ладони несколько витков ремня, камень метнулся в лицо и, не долетев какого-нибудь дюйма, толкнул воздухом. Хорошо хоть заслониться не успел — перелом кисти был бы обеспечен…

— С ума сошла! — сердито сказал Влад, отступая. — Давай теперь я попробую!..

Чага резко опустила руки, камни с глухим стуком упали на землю. Новый приступ ненависти? Ну так и есть…

— Никогда так больше не говори, — процедила Чага. Глаза — как из металла отштампованы. Сталь разящая. Отвернулась, взмахнула руками, и камни снова заходили, завывая, по резко меняющимся траекториям.

Выругавшись вполголоса, Влад возвратился в окопчик, поднял костяную лопатку и продолжил земляные работы. То не говори, это не говори… Да что ж она, дура, не понимает, что в четыре руки отмахаться легче?.. Или кистени — это чисто женское оружие? Хм, а это, между прочим, идея…

— Чага!

Она даже не повернула головы в его сторону.

— Чага! Да погоди же ты! Остановись!

Камни, ускоряясь, закрутились по спирально уменьшающимся орбитам и со шлепком улеглись в ладони. Обернулась.

— Чага! Ну что ты злишься? Я же просто не знаю многого!.. Что, кистенями только женщины дерутся?

— Да!

— Ну так предупреждать нужно, Чага! Я же, правда, не знал. А каким оружием пользуются мужчины?

— Мужчины не пользуются оружием, — холодно сказала она.

— Как? Вообще?

Чага смотрела на Влада с недоумением.

— Разве я тебе не рассказывала? У них договор с металлом.

18

Нет, но он-то полагал, что речь идёт только о металлическом оружии. Как же нужно было испугаться этих самых микрокомплексов, чтобы вообще всё на землю побросать! Вот идиоты…

А с другой стороны, ситуация приобретает несколько жутковатые очертания. Влад вспомнил взметнувшуюся из высокой редкой травы пятнистую лапу с судорожно растопыренными когтями и почувствовал себя совсем неважно. Да на такую тварь — только с карабином и с егерем! А тот её — с улыбочкой и голыми руками. То ли задушил, то ли хребет сломал…

Значит, оружие применять нельзя. Кстати, надо будет спросить у Чаги: что будет, если всё-таки применишь? Запрезирают? Ну, это на здоровье… Только ведь скорее всего загонят в рощу и подпалят с трёх сторон. Ладно. Решено. Без оружия так без оружия.

…И что же у нас в активе? А ничего в активе! Юношеское увлечение капоэйрой у нас в активе. Ну ещё, может быть, общая физическая подготовка неплохая. Была. До так называемой посадки и сотрясения мозга. Ох, Влад, переломят тебя здесь об коленку при первом удобном случае. Как сушняк. С пушечным треском.

И зачем они откочевали в спокойные степи? Изучать нечего, металл куда-то исчез. Чага говорит: не раскуклился ещё. Шутит, наверное. Хотя после паучков этих дикорастущих, кажется, уже во что угодно поверишь. Вплоть до почкования осколков.

Влад ударил пятками Седого и поравнялся с Чагой.

— Ну что, Чага? Может, вернёмся?

— Куда?

— Откуда пришли.

— Там металл, — напомнила она.

— Да уж лучше металл, — буркнул Влад.

— Ты как женщина. — Чага усмехнулась. — Только о нём и говоришь.

— Что делать, Чага! Металл — враг. А врага надо знать.

— Мать тоже думала, что знает его, — задумчиво молвила Чага. — А металл её убил.

Влад фыркнул.

— Что она там знала! Что вы вообще о нём знаете! Ты, например, много о нём знаешь? Как он движется? Почему растёт?

— Это вообще незачем знать, — возразила Чага. — Я чувствую, когда он идёт. И вовремя ухожу с его дороги.

— Интересно! Чем же это ты чувствуешь?

Чага сказала.