Сталь и Змея (=Конан-Варвар)

Оказавшись в нише, Конан обернулся.

— Скажите мне, — спросил он с наигранной простотой, — эта мантия — все, что на вас надето?

— Да, сын мой. Это все…

— Хорошо, — проворчал варвар и двинул локтем в ребра жреца. Раздался звук ломающихся костей и придушенный тяжелый вздох. Затем удар гладиатора, сравнимый с ударом молотка, переломил жрецу шею.

Высокий человек в мантии с капюшоном быстро прошел через шеренгу голых паломников и направился в храм. Жрец, спускавшийся со святилища, встретился с ним глазами и пальцами сделал тайный знак. Конан неуклюже ответил безмолвным приветствием и, заметив тень замешательства на лице жреца, быстро двинулся дальше.

Два жреца прошли мимо, горячо споря о чем-то. Конан заметил, что на груди каждого висит такой же медальон, как тот, что Конан взял с алтаря в Башне Змеи. Пошарив в непривычной сутане, он извлек медальон и, заменив грубый ремешок шелковым шнурком, повесил его на виду. Стражники храма, грубые, полоумные парни с нахмуренными бровями, пристально посмотрели на лжежреца; затем, увидев медальон с двумя змеями, запомнили его и пропустили. Так Конан проник в недра Горы Могущества.

10 Гора

Конан шел вперед по проходу среди других еле заметных фигур, которые, словно тени, двигались в том же направлении. Наконец варвар попал во двор необыкновенной красоты. Здесь были сады, яркие от цветов всевозможных оттенков вперемешку со странными экзотическими деревьями. Кристально чистая вода падала из фонтана в тихий бассейн, окруженный мраморными скамейками.

За бассейном шла церемониальная лестница. Ее массивные ступени вели вверх, к порталу храма. Дверь, украшенная резьбой по мрамору, вела внутрь пещеры, вырубленной, как подумал Конан, в цельной скале. В этом широком святилище киммериец увидел расположенные амфитеатром мраморные скамьи. За ними был проход, обрамленный рядами остроконечных колонн, похожих на обелиски.

Перед скамейками возвышался помост. К нему вела лестница поменьше. Купол из разноцветного стекла освещался каким-то неизвестным источником света, сияние которого могло соперничать с самим небосводом.

Прекрасные женщины, одетые в прозрачные покрывала, расположились на ступенях помоста, а благоговейные паломники искали себе места на удобных скамейках. Конан, осторожно двигаясь, примкнул к ожидающей толпе и, уверившись в своей безопасности, начал осматривать раболепных юношей и девушек вокруг него. Платья из дорогой ткани и нарядные ленты, охватывавшие их лбы, выдавали существ, стоящих выше толпы, оставшейся снаружи, которой была недоступна роскошь этой залы, доставлявшей сейчас Конану такое наслаждение.

Вскоре грациозные молодые женщины внесли подносы с зажженными свечами и раздали по одной каждому участнику Культа. Когда сияние купола начало угасать, тонкие свечи замерцали, словно звездочки в ночном небе. Их свет делал молодые лица поклоняющихся подобными лицам богов.

Поглощенный созерцанием этой процедуры, Конан не заметил, что два стражника, похожие на обезьян, последовали за ним в храм в Горе Могущества. Теперь, стоя в густой тени позади Конана, они знаками переговаривались со жрецом из башни — черным Яро из Шадизара. Яро со своей свитой прибыл сюда, чтобы возвестить о пропаже храмового талисмана, чтобы известие о краже разнеслось среди верующих во всех землях, где утвердился культ змеиного Бога. Здесь Яро также надеялся узнать о местонахождении вора и хотел задержать его.

Призванный в храм обезьяноподобными стражниками, черный гигант изучал киммерийца суженными задумчивыми глазами. Он лишь мельком видел вора, похитившего Глаз Змеи, когда двое неизвестных карабкались по узкой лестнице на вершину башни. Но широкие плечи, бугры мускулов и грива спутанных черных волос, подстриженных до плеч, выдавали Конана с головой.

Черный жрец обернулся, чтобы что-то сказать другому человеку, скрывавшемуся под покровом темноты. Тот сделал шаг вперед и оказался мужчиной гигантского роста, на груди которого свободно извивались две свитые воедино змеи. Он был в доспехах из синей стали, отделанных черной кожей.

Рексор, а это был он, постарел за годы, прошедшие после его набега на деревню Конана и после того, как он отправил юношу на долгие годы работать на Колесе. Однако время каким-то образом укрепило его осанку и жизненные силы. Невероятно сильные мускулы вздымались на его обнаженных руках, мощных бедрах и массивной шее. Без скрывающего лицо шлема было видно, что годы несколько сгладили его грубые черты, но его глаза стали холоднее и жестокие складки вокруг тонкогубого рта сделались глубже, чем раньше. Металлически-серая седина, тронувшая волосы Рексора, закрепила за ним среди змеепоклонников прозвище Стального Человека.

Его ледяной взгляд был прикован к киммерийцу, сидящему перед ним. Рексор не помнил ребенка, отобранного у матери, которую убил его повелитель, но это не имело значения. Любой, незвано проникший в Храм Змеи, был врагом; любой сторонний наблюдатель, который видел тайные ритуалы, был святотатцем и богохульным изменником. И наказанием служила смерть, медленная и мучительная смерть.