Стаб

— Ты должен был стать «куколкой». — Откинувшись на спинку стула, он достал сигареты. — Судя по всему, какой-то энит-извращенец отвалил за тебя немалые деньжищи. Причем сделал это тайком.

— Извращенец? — повторил я по слогам.

— В покупке «кукол» нет ничего плохого. Но тебя везли через нашу свалку, по заброшенным маршрутам на какой-то развалюхе. А значит, кто-то не хотел, чтобы о его покупке знали, дабы она не повредила его репутации.

— Но ты же сам сказал, что в покупке «кукол» нет ничего плохого.

— В покупке — нет. В некоторых видах использования — да. — Он взял в руки ближайшую к нему карту и повернул ко мне. Мне подмигивала блондинка в коротенькой юбчонке и с сиськами наружу. — Эниты никогда, ни при каких обстоятельствах не должны трахаться с людьми, ясно?

Я покачал головой.

Я уже успел понять, что не знаю чего-то очень важного, что объединяет всех здесь, вокруг чего вращалась вселенная этого города. Словно помимо домов, транспорта, людей здесь было еще что-то, присутствовало незримо, ощущалось в воздухе. Какая-то жажда. Болезнь. Слово «трахаться» было самым распространённым, я мог услышать его за день раз сто, если не боялся выйти на улицу. При том что в приюте никто ни о чём подобном слыхом не слыхивал.

— Да потому что вы в своём приюте все поголовно сидели на стабе, — пояснил Многорукий. — И взрослые, и дети. Это касается не только вашего приюта, вообще всех людей, подчиняющихся системе. «Мебель», «кукол», солдат, простых работяг — всех. Кроме нас. Нас система пережевала и выплюнула, и мы выживаем здесь без стаба.

— Он дорого стоит? — спросил я.

— Да нет, не особо.

— Тогда почему его просто не купить?

— Потому что секс — смысл жизни. Это единственное удовольствие, которое можно получить в этой поганой дыре.

Я размышлял над его словами минуту-другую, разглядывая женщин на картах. Я был на них совершенно не похож. Какое облегчение.

— И для тебя тоже?

— Со мной всё немного иначе, — проворчал Многорукий, держа сигарету между зубами.

— Потому что ты — энит?

— Чёрт тебя дери! Да с чего ты это взял?!

Я помялся, прежде чем напомнить:

— Ты использовал контроль в тот раз.

— Я же тебе говорил: так могут все новые модели.

— Ты здесь живёшь уже больше шести лет. Так Майлз сказал.

— Майлз? — повторил он, словно не знал никого с таким именем. — Мало ли что тебе наплёл этот мудозвон. По-твоему здесь лучшее местечко, чтобы пустить корни кому-то из элиты? Или может я один в один похож на того иерарха, с которым ты столкнулся в своём приюте? Я похож на него?

Я молчал, потому что не знал, какой ответ правильный. Был ли он похож на иерарха? Однозначно нет. Но он и на обычного человека не был похож.

— Майлз сказал…

— Не слушай ты всяких придурков.

Но я не унимался.

— Если бы ты был из пробирки, тебе бы не нужны были те фотографии или эти карты.

— А если бы я был энитом, мне бы они охренеть как понадобились, так что ли?

Я настаивал на своём, потому что инстинктивно понимал: он бы не стал так рьяно доказывать обратное, если бы его это не задело. Он бы сказал мне убираться, потеряв интерес к спору. Я надавил на больное место, и он отреагировал протестом, как и полагается любому живому существу.

— Знаешь, как называется такая логика? Женская. — Многорукий перешёл в контрнаступление.

— Любой на твоём месте был бы рад услышать, даже по ошибке, что его приняли за энита. А ты… словно отмыться от этого пытаешься.

— Может, я их ненавижу, а?

— Тогда ты тем более не человек из пробирки. У них на генном уровне прописана любовь и бесконечная преданность энитам.

— Это тебе тоже Майлз сказал?

— Нет, это любой дурак знает.

— Даже такой как ты?

— Как видишь.

Затягиваясь, он смотрел на меня уже не как на крошечную женщину, а как на большую проблему.

— Какая тебе вообще разница, кто я такой? Если это просто любопытство, то это тоже сугубо бабская черта характера.

Он бил по самым очевидным уязвимым местам. Я его просто не узнавал. Это же было слишком просто в его понимании. Тогда зачем опускаться до такого примитивизма в разговоре с сопляком вроде меня?

— Я ухожу, — пробормотал я, собирая карты со стола.

— Решил сбежать? Это опять-таки бабский поступок.

Я не собирался спорить, пряча колоду в карман и направляясь к выходу. Многорукий меня не останавливал, лишь кинул вслед:

— Принеси мне выпить!

Когда я оказался за дверью, то сообразил, что на мне не было «бронежилета», но возвращаться за ним не стал.

Глава 10

Это был первый раз, когда я вышел на улицы поздно вечером. Если не считать, конечно, той ночи, когда я вообще здесь появился. С тех пор прошло не так уж много времени, но почему-то я чувствовал себя повзрослевшим на несколько лет.

После захода солнца в городе становилось особенно людно и, как ни парадоксально, ярко. Вечером на улицах было светлее, чем в иной день. Разноцветный неон и фонари превращали эту дыру в пёстрый калейдоскоп.

Но сегодня всё было иначе. Темноту рассеивал лишь тусклый свет из окон, в которых горели свечи. Я еле добрался до бара Майлза и Фрика, и маршрут показался мне совершенно незнакомым.